Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников

Но мне пришлось двигаться дальше, как только зажила нога. Я поймал попутную лодку до Вайгео, главного острова архипелага. Местные рыбаки отвезли меня в бухту, где жил самый большой крокодил Раджа-Ампата – настоящий монстр, почти семиметровый. На следующее утро я записал самые громкие шлепки головой, какие мне доводилось слышать, и самый мощный инфразвук. Кроме этих “песен”, крокодилище почти не двигался, но один раз я видел, как он поймал и съел илистого прыгуна (дышащую воздухом сухопутную рыбку) размером с палец.

Потом я вернулся на пароме в Соронг. Беньямин обещал узнать у местных охотников, нет ли вокруг мест, где водится новогвинейский крокодил. Он похож на гребнистого, но обычно не превышает трех метров в длину и живет в пресной воде. Когда-то он был обычен во внутренних районах Новой Гвинеи, но охотиться на него проще, чем на опасного родственника, поэтому к 1970-м годам он стал очень редок. Говорят, что сейчас его численность кое-где восстановилась, но к Соронгу это не относится: местные охотники вообще не понимали, о чем Беньямин их спрашивал.

Новогвинейский крокодил населяет реки, озера и болота. Моя теория предсказывала, что он, будучи “универсалом”, должен включать в свои “песни” и шлепки головой, и рев. Позже я отыскал одного самца в зоопарке и после долгих наблюдений записал одну “песню”, действительно состоявшую из инфразвука, короткого хрюкающего рыка и шлепка. Хотелось бы, конечно, выборку побольше, но так и не сложилось.

На Филиппинах водится еще один близкородственный вид, тоже некрупный и пресноводный. Но Филиппинский крокодил редко живет в реках, предпочитая маленькие озера и лесные болота. Согласно моей теории, он должен пользоваться в основном голосом, а не шлепками. Мне удалось найти описание поведения филиппинских крокодилов в питомнике (они находятся под угрозой исчезновения, так что их разводят в нескольких странах), в котором не упоминались шлепки, а только “высокие рычащие и мычащие звуки”. Хорошо бы, конечно, послушать самому, но много лет назад, когда я видел этих крокодилов на острове Минданао, я еще не интересовался их “песнями”, а снова ехать на Филиппины у меня не было времени.

Я провел целый день в интернет-кафе, выбирая путь домой. Как обычно, самый дешевый маршрут оказался совершенно нелогичным. Надо было вернуться на Сулавеси, перелететь в Брисбен в Австралии, каким-то образом добраться до Сиднея и оттуда улететь в Нью-Йорк. В Австралии у меня получалось целых десять дней между рейсами.

Когда я приземлился в Брисбене и взял напрокат машину, стало понятно, что на еду денег не остается. Мне предстояло много потратить на бензин, потому что я хотел сначала сгонять на север, в места обитания крокодилов, а уже потом ехать на юг, в Сидней.

Одно из самых больших удовольствий в жизни натуралиста – возможность побывать на новом континенте, где почти все растения и животные тоже новые и незнакомые. Для меня Австралия была последним оставшимся континентом и последней возможностью попасть в совершенно новый мир.

Страна напоминает Канаду: неплохие дороги с идиотскими ограничениями скорости, спокойные вежливые люди, а внутренние районы почти не затронуты цивилизацией. Национальных парков сотни, и даже в городах можно увидеть поразительное количество живности: какаду и прочих попугаев, летучих лисиц, поссумов, а иногда коалу или кенгуру

Крокодилов в Австралии два вида. Гребнистый распространен шире, а более мелкий крокодил Джонстона, которого тут называют “пресняком” (freshie), обитает во внутренних районах севера. Говорят, что он может бегать галопом быстрее всех прочих крокодиловых – со скоростью до 35 км/ч. Австралийские зоологи подробно изучили оба вида, так что я уже знал, что крокодилы Джонстона – обитатели рек, озер и болот – ревут намного чаще и громче, чем “соляники”. Добраться до них я все равно не успевал, да и сезон был не тот.

Единственное, что я мог сделать, – попытаться услышать хотя бы несколько “песен” австралийских гребнистых крокодилов, чтобы узнать, отличаются ли они от рычания “соляников” Новой Гвинеи и Молуккских островов. За два дня я доехал до национального парка Конвей, ближайшего места, где жила большая популяция. Но там я успел найти всего трех крокодилов, и они не “пели” из-за холодной погоды. Позже я узнал, что до начала брачного сезона оставалось несколько недель.

Пришлось развернуться и спешить в Сидней, останавливаясь по пути, чтобы посмотреть на токующих лирохвостов, цветущие банксии и прочие зимние чудеса. На пляжах уже появлялись первые стайки куликов. Эти бесстрашные создания каждый год летят в Австралию из арктической тундры, иногда преодолевая несколько тысяч километров над штормовым Тихим океаном без единой посадки. Видя их, я вспоминал Север, который очень люблю, но на который редко удается выбраться с тех пор, как я занялся изучением крокодилов. И, как каждый сентябрь, я с тревогой ждал возвращения орнитологических экспедиций с Чукотки, чтобы узнать результаты новых учетов куликов-лопат-ней: не вымерли ли они совсем?