Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников

Это среднего размера крокодил с “галльской” горбинкой на переносице. Он обитает на востоке Мексики, в Белизе и Северной Гватемале. У него шкура высокого качества, поэтому к концу 1970-х годов он стал очень редким, но сейчас восстанавливается благодаря многочисленным крокодиловым фермам, которые сбили цены на кожи. Сбежавшие с ферм крокодилы даже сумели основать новые популяции на тихоокеанском побережье Мексики, где прежде водились только американский крокодил и очковый кайман.

Непонятно, почему крокодилы американский и Морелета до сих пор не перемешались полностью, несмотря на способность скрещиваться. Разделение по местам обитания у них неполное: крокодилы Морелета кое-где живут в солоноватой воде, а американские крокодилы в Южной Мексике часто встречаются в реках и больших озерах. Я думал, что различия в “песнях” могут предотвращать гибридизацию, и собирался это проверить. Поэтому я направлялся в Чьяпас, самый южный штат Мексики, где оба вида все еще обычны. Однако полетел я не в Мексику, а в Гватемалу, потому что по пути в Чьяпас мне надо было еще кое-что выяснить.

Прежде чем переехать во Флориду, я восемь лет прожил в западных штатах – сначала в Калифорнии, потом в Колорадо и Нью-Мексико. Южная граница всегда была недалеко, так что я часто ездил путешествовать по Мексике. В 2003 году я решил добраться до самого конца дороги и прокатился на машине до Панамы и обратно. В то время я каждое лето работал техником в экспедициях, изучавших переносимые грызунами инфекции вроде чумы и ханта-вирусов, поэтому грызуны меня особенно интересовали. Проезжая через Северную Гватемалу, я решил исследовать удаленный горный массив под названием Сьерра-де-лос-Кучуматанес. Это плато высотой почти четыре тысячи метров, несколько напоминающее южноамериканские Анды. Города у подножия известны причудливыми культами и празднествами, которые сохранились с доколумбовых времен и часто включают кровавые жертвоприношения. Но меня больше интересовал северо-восточный склон, на котором еще сохранились горные леса.

В 1975 году у верхнего края этих лесов был открыт новый вид грызунов, который назвали мышью майя. У мышей майя густой черный мех и длинный нос. Они питаются преимущественно насекомыми и могут жить исключительно в старых лесах с толстым слоем опавших листьев на земле. Такой слой образуется только в прохладных местах, где листья не слишком быстро сгнивают, поэтому мышь водится в очень узком высотном поясе, от 2920 до 3000 метров над уровнем моря. Ниже не хватает сухих листьев, а выше просто не растут деревья.

Я потратил несколько дней, пытаясь найти подходящие леса, но оказалось, что все они вырублены. Ниже по склонам еще оставалось много леса, но выше 2850 метров шли сплошные пастбища. Хотя весь горный массив считался заповедником, никакой охраны не было и в помине. В конце концов я нашел крошечный остаток высокогорного леса, уцелевший на крутом склоне, с одним большим дубом и несколькими дубами поменьше, соснами и редкими гватемальскими пихтами. Со всех сторон рощицу окружали свежие пни. Был вечер пятницы; лесорубы наверняка собирались закончить работу в понедельник.

Я провел там две очень холодных ночи в поисках грызунов и сфотографировал замечательно красивую мышку майя. В лесочке также обнаружились многочисленные редкие орхидеи, птицы и насекомые. На следующее утро я отыскал владельца земли и спросил, почему он собирается вырубить последний лес на много километров вокруг.

Владелец, сеньор Хуан, был пожилым индейцем, спокойным и вежливым. Он объяснил, что ему очень жалко деревья, но земля у него тощая, и он не может позволить себе не использовать четыре сотки потенциального пастбища. Кроме того, он собирался выручить тридцать долларов за древесину. Он знал, что в любом портовом городе дубовые доски стоят раз в пятьдесят больше, но доставить их туда через горы очень сложно. Он и сам бы рад найти способ спасти деревья. Может быть, я соглашусь просто купить рощу?

В зимние месяцы работа по изучению грызунов прерывалась, и с деньгами у меня было совсем плохо. Вот уже три месяца, с самого отъезда из Колорадо, я жил в собственной машине. Но сеньор Хуан предложил продать рощу всего за пятьдесят долларов. Пришлось согласиться.

Мне понадобилось два дня, чтобы добраться до ближайшего города по разбитым дорогам. Еще два дня ушло на оформление всех бумаг в землеустроительном департаменте и покупку колючей проволоки для защиты рощи от пасущегося скота и два дня – на обратный путь. Мы построили проволочную изгородь и повесили несколько табличек “Не влезай – заминировано!”. Я стал, наверное, самым бедным в мире владельцем частного заповедника.