Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников

Путешествовать по Замбии непросто. На местных шоссе столько колдобин, что лучше ехать по обочине (если она есть). Дороги, ведущие к национальным паркам, не асфальтированы и сплошь разбиты. По крайней мере, нам они казались жутко тряскими. Позже мы обнаружили, что трясло нас не только от плохих дорог: у “Колумба” не хватало некоторых деталей подвески, поэтому даже небольшие ухабы заставляли нас подпрыгивать, ударяясь головами в крышу кабины и клацая зубами. Ощущение было такое, как будто вот-вот выпадут все пломбы.

Народ там очень красивый, совсем чернокожий и прекрасно сложенный. Подобно большинству черных африканцев, замбийцы могут быть очень теплыми и искренними, но только если вам удастся пробить стену подсознательной расовой сегрегации и вас начнут воспринимать как человека, а не чуждое существо, которого можно только бояться или разводить на деньги. Иногда все, что для этого требуется, – подобрать голосующего на обочине крестьянина и подбросить его до родной деревни, но часто стена кажется совершенно непроницаемой. Многие иностранцы живут в Африке годами, так и не сумев (или не пожелав) от этой стены избавиться.

Мы обследовали несколько заповедников и наконец добрались до национального парка Южная Луангва, одного из лучших на континенте. Сухой сезон продолжался, так что почти вся фауна и немногочисленные туристы собрались на берегах реки Луангвы. Остальная территория парка – обширный край сухих лесов – казалась почти пустой, не считая изредка попадавшихся на глаза антилоп. Нас приятно удивил уровень биоразнообразия: в первую же ночь мы увидели пять видов мангустов. Несмотря на обилие хищников, местные звери казались на удивление легкомысленными: нам то и дело встречались целые стада спящих слонов и жирафов.

Часть парка занимало высокое плато, отделенное от долины Луангвы крутым уступом. По его склонам стекали быстрые ручьи с многочисленными водопадами. Я вскоре сообразил, что водопады изолировали крокодилов, населявших плато, от тех, которые жили в реке. “Верхние” крокодилы были меньше и не такие осторожные, возможно, потому, что обитали они в глубоких, заросших густым лесом оврагах, где на них не охотились ни люди, ни хищники. Ручьи на дне оврагов почти пересохли, так что крокодилы собрались в оставшихся заводях. Эта популяция, живущая только в маленьких водоемах, подходила мне идеально.

В первое же утро наблюдений за крокодилами на плато мы сделали неожиданное открытие. Их “песни” звучали совсем не так, как в Полосе Каприви. Они гулко, мощно ревели, почти так же громко, как львы. В отличие от болотных крокодилов Индии, они никогда не отвечали на львиный рык – видимо, потому, что их рев был ниже по тону и львы не казались им достойными соперниками. И они включали рев почти в каждую “песню”, в отличие от крокодилов Каприви, часто обходившихся шлепками по воде.

Было ли это связано с разницей в размере водоемов? Чтобы понять, в чем дело, мне следовало собрать данные по другим популяциям. Найти достаточно мест с только большими или только маленькими водоемами, расположенными в шахматном порядке, как я пытался сделать в США, в Африке мне бы вряд ли удалось. Взамен можно было попробовать найти несколько точек двух типов, расположенных попарно в разных частях Африки. Полоса Каприви и Южная Луангва стали первой такой парой. Для получения более-менее убедительных результатов надо было отыскать еще минимум две.

Наблюдать за крокодилами в глубоких, сплошь заросших оврагах с крутыми стенами было непросто. Нам пришлось просидеть в парке больше двух недель. У нас кончились продукты, и пришлось готовить ужин из плодов лесных деревьев. Каждый раз, как выдавалось несколько свободных часов, мы спускались к большой реке, чтобы посмотреть на фантастическое скопление зверья по ее берегам. Интереснее всего было наблюдать за двумя видами зверей с хоботом: слонами и маленькими, немного похожими на тушканчиков слоновыми прыгунчиками, невероятно забавными. Стада буйволов, зебр и бегемотов насчитывали по многу сотен голов. Привлеченные этим изобилием, большие крокодилы, жившие в реке, каждую ночь выбирались на берег и устраивали засады на тропах. Один раз мы видели, как полутораметровый крокодил галопом гнался за маленькой антилопой. Он, впрочем, пробежал лишь метров пятнадцать, а потом устал и прекратил погоню.

Жить в окружении такого количества крупных животных было очень интересно, но к стадам слетались тучи мух цеце. Сонная болезнь в Замбии редка, однако укусы цеце крайне болезненны, ведь ее хоботок рассчитан на шкуру носорога или буйвола. Цеце – поразительно живучие создания: можно со всей силы хлопнуть по мухе ладонью или сжать в кулаке, а она потом примется снова как ни в чем не бывало летать вокруг. Особенно их привлекают большие движущиеся объекты однотонной окраски, и они могут гоняться за машинами на скорости до сорока километров в час. Недавно выяснилось, что полоски зебр – способ сбить с толку цеце. Эти мухи рождают здоровенных личинок, по одной за раз, и даже вырабатывают нечто вроде молока, чтобы кормить их в матке.