Песни Гамаюн

И маски нет, впредь снята балаклава.
Мы сочиним амурный свой сонет.
Как в жизни раз всего цветёт агава[6]

,Так в чувствах повторений тоже нет.

В галактике и в недрах океана

Одна Любовь-царица правит бал.
Под звуки кастаньет и барабана
Пойдём на фееричный карнавал.

И вновь расправит птица-дева крылья,

И ясные глаза её блестят,
А сердце и душа огнём горят.

И красок ярких дивная палитра,

«Люблю тебя!» – так хочется кричать.
Запреты стёрты, нам уж не смолчать.

4

Запреты стёрты, нам уж не смолчать,
Горим огнём симпатии глубокой.
Не будет между нами тишь да гладь,
Лишь импульсы, разряды кровотока.

Сейчас оркестр невидимый играет,

Божественная музыка кругом.
И сущность от желанья замирает,
И всё лишь потому, что мы вдвоём.

Б безбрежность дева Гамаюн взлетает,

Расправив широко свои крыла,
Она счастливей точно не была.

И безмятежен, радостен избранник,

Совсем нет никакого в том секрета,
И в бурной, сильной страсти до рассвета.

5

И в бурной, сильной страсти до рассвета,
Сближение, слова и поцелуй.
Тьма содрогнётся, пролетит комета,
Ты очаруй меня и заколдуй.

А Гамаюн в полёте безупречном

Ланиты[7] зацелует и уста[8].«Хочу тебя! – в движении он встречном. —
Хочу, невероятная мечта».

Она лишь тихим стоном поддержала,

Руками обвивала, как могла,
Его речей ей песня так мила.

И птицы вещей радость и улыбка,

Особый счастья блеск в её глазах,
Словам не утаиться в закромах.

6

Словам не утаиться в закромах,
Не в силах ни на миг с ним разлучиться,
Взвивается, как вихрь в облаках,
В ответ словоохотливая птица.

Она твердит одно: «Лишь будь со мною,

Не уходи, ты радость и печаль».
Но пробил час, она полуживою
Оставлена, печальная деталь!

А их протест сливался воедино,

И он вернулся: «Только ты держись!»
И Гамаюн стрелою дикой – ввысь.

«Мне будто сердце вырывают, знаешь?»

Но был вопрос оставлен без ответа,
И больше не боясь дневного света.

7

И больше не боясь дневного света,
Не устрашимся прямоты сердечной.
Поэтами любовь сия воспета,
И звёздами отмечен путь их млечный.

Симфония случилась между нами,

Где скрипки заиграли и тромбон,
А после арфа, а затем тонами
Высокими подпел ей ксилофон.

А вот гобой, и флейты, и кларнеты,

Фагот, труба, и заиграл рояль,
То музыка сердец, то тел Версаль[9].

Прикосновений реки и блаженство,

И поцелуи в солнечных лучах,
Они остались шлейфом на устах.

8