Песни из «Уголка»

И вот сижу в саду моем тенистом
И пред собой могу воспроизвесть,
Как это будет в час, когда умру я,
Как дрогнет всё, что пред глазами есть.

Как полетят повсюду извещенья,

Как потеряет голову семья,
Как соберутся, вступят в разговоры,
И как при них безмолвен буду я.

Живые связи разлетятся прахом,

Возникнут сразу всякие права,
Начнется давность, народятся сроки,
Среди сирот появится вдова,

В тепло семьи дохнет мороз закона,—

Быть может, сам я вызвал тот закон;
Не должен он, не может ошибаться,
Но и любить — никак не может он.

И мне никто, никто не поручится,—

Я видел сам, и не один пример:
Как между близких, самых близких кровных,
Вдруг проступал созревший лицемер…

И это все, что здесь с такой любовью,

С таким трудом успел я насадить,
Ему спокойной, смелою рукою,
Призвав закон, удастся сокрушить…

«Шестидесятый раз снег прело мною тает…»

Шестидесятый раз снег прело мною тает,
И тихо льет тепло с лазурной вышины,
И, если память мне вконец не изменяет,
Я в детстве раза три не замечал весны,—

Не замечал того, как мне дышалось чудно,

Как мчались журавли и как цвела сирень
Десятки лет прошли; их сосчитать нетрудно,
Когда бы сосчитать не возбраняла лень!

Не велико число! Но собранный годами

Скарб жизни так велик, так много груза в нем,
Что, если бы грузить — пришлось бы кораблями
Водою отправлять, а не иным путем…

Противоречия красот и безобразий,

Громадный хлам скорбей, сомнений и обид,
Воспоминания о прелестях Аспазий,
Труды Сизифовы и муки Данаид,

Мученья Тантала, обманы сына, брата,

Порывы глупостей, подряд или вразброд;
Б одних я шествовал на подвиг Герострата,
В других примером мне являлся Дон-Кихот…

Шестидесятый раз снег предо мною тает…

Лазурна высь небес, в полях ручьи журчат…
Как много жизнь людей всего, всего вмещает,
И что же за число в две цифры — шестьдесят!..

«Вот она, великая трясина…»

Вот она, великая трясина!
Ходу нет ни в лодке, ни пешком.
Обмотала наши весла тина,—
Зацепиться не за что багром…

В тростнике и мглисто, и туманно.

Солнца лик и светел, и высок,—
Отражен трясиною обманно,
Будто он на дно трясины лег.

Нет в ней дна. Лежат в листах нимфеи,

Островки, луга болотных трав;
Вот по ним пройтись бы! Только феи
Ходят здесь, травинок не помяв…

Всюду утки, дупеля, бекасы!

Бьешь по утке… взял… нельзя достать;
Мир лягушек громко точит лясы,
Словно дразнит: «Для чего ж стрелять?»

Вы, кликуши, вещие лягушки,

Подождите: вот придет пора, —
По болотам мы начнем осушки,
Проберем трясину до нутра.

И тогда… Ой, братцы, осторожней!

Не качайтесь… Лодку кувырнем!
И лягушки раньше нас потопят,
Чем мы их подсушивать начнем…