Песни каторги.

Не рябинушка со березанкой
Совивается,
И не травушка со травушкой
Соплетается.
Как не мы ли, добрые молодцы,
Совыкалися,
Как леса ли, вы лесочки,
Леса наши теплые!
Вы кусты ли, наши кусточки,
Кусты наши великие!
Вы станы ли наши крепкие,
Станы наши теплые
Вы друзья ли бродяженки,
Братцы-товарищи!
Да еще ли вы, лесочки,
Все повырубленные!
Все кусты ли, наши кусточки,
Все поломанные!
Вы станы наши крепкие,
Все разоренные!
Вы друзья ли, бродяженки,
Все ли вы посажены!
Лишь остался один
Стенька Разин сын.
Резвы ноженки в кандалах заклепаны;
У ворот то стоят все солдатушки;
Никуда-то нам, добрым молодцам,
Ни ходу, ни выходу из крепкой тюрьмы.
Ты возмой, возмой, туча грозная,
Да разбей-ка, разбей земляны тюрьмы!

№ 19.

Палач (Колыбельная)

(Акатуевская каторга)

Спи, бедняга, спи, родной,
Скоро придут за тобой…
Скоро ноченька пройдет,
Скоро солнышко взойдет…

Утром рано крикнет грач
И подымется палач;
Он в тюрьму к тебе придет
И с конвоем поведет.

Там в лесочке ель стоит,
И на нем петля висит…
А на ели кричит грач,
И подымется палач.

Плата уж ему дана,
А веревка так крепка…
В страхе старый ель дрожит,
А вдали-то гром гремит.

Встань, бедняга, встань, родной,
Скоро придут за тобой…
Слышишь, вот кричит уж грач,
В двери уж стучит палач.

№ 20.

«Из-за лесу, лесу темного»

(Зарентуйская каторга)

Из-за лесу, лесу темного,
Из-за гор-то, гор высокиих,
Выплывает лодка легкая,
Ничем лодка не украшена,
Молодцами изусажена;
Посеред шатер стоит,
Под шатром-то золота казна;
Караулит тут красна девица,
Девка плачет, как река льется;
У ней слезы, как волны бьются.
Атаман девку уговаривает:
«Не плачь, девка, красна-девица!»
«Как мне, девице, не плакати?
Атаману быть убитому!
А мне, девушке, тюрьма долгая,
Поселение далекое:
В чужедальнюю сторонушку,
Что в Сибирь-то некрещеную!»

№ 21.

«В шахте молотки стучат»

(Нерчинские рудники)

 В шахте молотки стучат,
Фонари едва горят,
Мина зажигается,
Люди разбегаются.

Тяжко, братцы, вековать в труде.
Некуда укрыться нам в беде.

Все одно, все одно!
Молотками постучать,
Света Божья не видать.

Под землею холодно,
Под землею и темно.
Ноженьки мои болять
И трудненько мне дышать.

День ли, или ночь — нам все одно,
Под землею завсегда темно.

Все одно, все одно!
Молотками постучать,
Света Божья не видать.

Колокол как зазвонит,
Всяк подняться вверх спешит,
Смена новая придет
И работать вновь начнет.

Солнышка почти нам не видать,
Время нет, чтоб милую ласкать!

Все одно, все одно!
Молотками постучать,
Света Божья не видать.

№ 22.

«Ни в Москве, ни за Москвой»

(Тюремная)