Песни китов

— Приглянулся ты старику! — качал головой Жарский. — Когда «Косатку» сдавали, я неделями его упрашивал что-то сделать, а тебе, смотрю, сразу навстречу пошли!

Нырнув в лючок, Рогов скрючился в три погибели — низ от верха отделяло расстояние в метр, не больше. Вдалеке, если смотреть по левому борту, горел одинокий фонарь, мелькала чья-то тень, и Рогов, придерживая бутылку за пазухой, пополз в ту сторону.

— Притащил свою отраву? — пробурчал бригадир. — Ладно, сгодится на черный день…

Забрав бутылку со спиртом, он сунул его в облезлый рундук. Рядом валялись два бушлата и стоял ящик с инструментами — Палыч, похоже, занимался обустройством «логова». Он усадил гостя на один из бушлатов, после чего достал «Столичную».

— Мы, считай, еще на берегу. Вот когда нормальная выпивка кончится, можно и шило потреблять…

Когда бутылку ополовинили, Рогов начал привыкать к скрюченному положению и свету фонаря. Было что-то мудрое в решении опытного работяги сгинуть с глаз долой. Там, наверху, мельтешили итээры, нес службу экипаж, отдавало распоряжения начальство, а тут — тишь да гладь, только слышно, как дюралевый корпус обтекает вода. Если же учесть, что Палыч еще и нахваливал гостя…

— Насмотрелся я на вашего брата, — говорил бригадир, закусывая воблой. — И кандидатов, и докторов видал, только для меня ваши звания — тьфу! Я за милю чую, на что человек способен. В тебе вот хватка есть, я сразу понял. Ты сквозь железо видеть можешь, значит, наш человек.

Пунцовый от похвал, Рогов плескал в кружки, они выпивали, и накатывали мысли о том, чтобы плюнуть на ЭРУ (поду-умаешь!) и перейти руководить такими, как Палыч. Диссертация, считай, была у Рогова в кармане, только кандидатская степень меркла в сравнении с трудами рук человеческих. «Теория суха, — не раз повторял доцент Зуппе, — а древо жизни шелестит ветвями, и плевать ей на наши умозаключения».

— Скажите, Палыч… — Рогов запнулся. — А вы про белого мичмана слышали?

— Чего?!

У бригадира даже кусок воблы изо рта выпал, настолько он был встревожен.

— Нет, ничего… — забормотал Рогов. — Просто говорят про него, я думал: пугают…

Пристально на него посмотрев, Палыч отвел взгляд.

— Пугают… — проворчал. — Не буди лихо, пока оно тихо. Если уж он появится, то…

— То что?

— Жмурика жди. Или аварии. На этой посудине вроде не появлялся пока, но ходовые только начались. Да и Сашку Митина уже прихлопнуло, стропаля нашего. Слышал об этом?

— Видел — когда начинал работу…

— Значит, где-то поблизости чертов мичман. Говорят, его самого в свое время за борт смыло — во время таких же испытаний. И теперь он предупреждает, мол, что-то случится! А может, к себе забирает — хрен их разберешь, мертвяков…

Зависла долгая пауза.

— Сами-то верите в эту байку? — выдавил Рогов. — Ну, видеть его приходилось?

— Мне другое приходилось видеть.

Запустив руку в рундук, Палыч извлек оттуда еще одну «Столичную».

— Например, корабельных крыс размером с две таких поллитры. На крейсере «Непобедимом» водились, подлюги, оплетки кабелей жрали. Представляешь?! Им еда вообще не нужна! И вот сидишь ты, значит, ночью в пультовой, паяешь, и вдруг эта зараза серая вползает. Встанет на задние лапы, как суслик, и смотрит на тебя! А у тебя по спине мурашки бегут, потому что кажется: это вообще не живое существо, а что-то другое…

— Мутант?

— Да хрен его разберет. В общем, ничему я уже не удивляюсь: если такие крысы появляются, почему белому мичману не появиться?

Рогов с тревогой оглядел поддонную темноту.

— Здесь-то крыс нет?

— Пока нет. Тут кабели в металлических каналах проложены, возможно, крыс вообще не будет. Ладно, пошли-ка в рубку!

Когда вышли на корму, вокруг царила ночь, только мерцали вдалеке огни покинутого города. Пошатываясь, они поднялись в рубку, где на высоком стуле сидел сдаточный капитан и таращился в темноту. На его лице читалась тоска, даже вытащенная бригадиром бутылка ее не рассеяла.

— Здорово, Палыч… — пробормотал капитан, протягивая могучую ладонь. — Не могу, знаешь, привыкнуть к такой скорости. Предлагал пойти своим ходом, а они: сто двадцать децибел от движков, жилые кварталы проснутся! Не успели бы проснуться! А мы бы не тащились, как беременная корюшка, давно в Кронштадте были бы!

Он в досаде махнул рукой, едва не опрокинув расставленные стаканы. Палыч разлил водку.

— Погоди, будет тебе скорость. Только бы на Балтику выбраться… Ну, за «Кашалота»? Задницей чувствую: будут нам приключения!

Вылив водку в рот, Булыгин не стал закусывать.

— Типун тебе на язык. Эти испытания нормально пройдут, набрались уже опыта…

Они заговорили о чем-то своем. А Рогов уже перестал что-то понимать, он просто смотрел вперед, где все ярче делались огни Кронштадта. Это были огни новой жизни, манившей своей неизвестностью, что-то обещавшей, ради чего можно было отпускать бороду, воевать с крысами, встречаться с белыми мичманами…