Песни мертвых соловьев

– Мир слухами полнится.

– Почему за нами? Почему не лесом? У тебя ведь ни телеги, ни коня.

– Был конь, да в болоте утонул не далее как полчаса назад, – я, присев на ствол упавшей березы, отстегнул бесполезные теперь краги и кинул Ткачу, – проверь.

Тот подобрал одну из накладок, провел по внешней стороне пальцем, растер и поднес щепоть к носу.

– Хм. Ну, может, и был конь, только это не значит, что я тебе верю. Как по мне – так ты следить за нами послан. Не знаю, кем и с каким резоном, но лучше… – висящий поперек командирской груди «АК» начал разворачиваться в мою сторону.

– Не надо, Алексей, – «семьдесят четвертый» уже смотрел Ткачу в живот, а я тут же попал под прицел еще трех стволов. – Сейчас не лучшее время для принятия ответственных решений. Мы все на взводе. Давайте успокоимся и подумаем как следует. Вас пятеро, я один. Прикончить меня всегда успеете. До Москвы путь неблизкий, а вы уже потеряли снайпера. Я легко его заменю, да и в остальном буду небесполезен. А как дойдем – разбежимся. Хотя я, в принципе, не против совместить приятное с полезным. Ну, что скажете? Будем сотрудничать или поубиваем друг друга?

– Кол дело говорит, – еле слышно, будто боясь нарушить хрупкое равновесие, произнес Сиплый, так и не подняв ствола. – Что толку от разборок? Сейчас нас шесть, а будет четыре, если не меньше. Придется назад идти. Обидно. Столько сил потратили. А Кол пригодится, с его-то глазами и ушами. Будь он шпионом, соскочил бы, пока мы драпали, никто б и не заметил. Я ему верю. Слышь, Ткач? Поручиться могу.

– И что мне с твоих поручительств? Обоих вас положить, если он накосячит? – командир шумно выдохнул и, опустив ствол, обратился ко мне: – Ладно, хочешь пойти с нами – иди. Но помни – я за тобой слежу.

– Надеюсь, это не перерастет в болезненное пристрастие. Мне нужно иногда отходить в кусты, – попытался я разрядить обстановку, однако отклика не получил.

– Все. Проверьте боекомплект, и выдвигаемся.

– Надо бы с Веслом проститься, – напомнил Гейгер.

– Только быстро.

– Ряба, прочитай.

Сапер подошел к кучке свежевскопанной земли, перекрестился и начал:

– Сегодня прощаемся мы с рабом божьим Сергеем, – после чего вознес взор к небесам. – Отче наш, иже еси на небеси. Да святится…

– Переходи к завершающей части, – поторопил Ткач.

– Господи помилуй, господи помилуй, господи помилуй.

Глава 15

На трассу возвращаться не стали, шли лесом, благо с утратой телеги необходимость в обратном отпала. Хотя насчет блага я погорячился. Помимо шести «пятерочных» рожков из загашника, «СВД» да пояса с большим подсумком и карманами на восемь магазинов, что я снял с почившего Весла, мне в обязанности вменили тащить одну из шести брезентовых сумок. Она была хоть и не тяжелая, но жутко воняла то ли резиной, то ли говном. Три ствола с пополнившимся боекомплектом и вещмешок ощутимо давили на измученный непосильными нагрузками организм. Не привык я столько переть, всегда налегке ходил – килограммов двадцать, не больше, – а тут все сорок небось. По лесу ломишься, как танк, воздух едальником хватаешь. Ладно бы еще воздух свежий, так нет, будто в рот насрали от этой пакости. Что хоть там? Расстегнул – ой, блядь! Воняет хуже, чем в сортире у Хромого. Какая-то херня черная, свернута рулоном, на ощупь – прорезиненная.

– Слышь, Сиплый, что за говно в сумках?

– ОЗК, – ответил тот и, заметив непонимание на моем лице, пояснил: – Общевойсковой защитный комплект. Плащ, перчатки, бахилы с чулками и респиратор. Свежий, потому и воняет так. В Иваново заказывали, прямо перед выходом забрали. Ты с ним поаккуратнее, штука дорогая.

– Забери его Христа ради. Мне своего хватает.

– Этот лучше, – ощерился медик. – Неси.

Мы немного поотстали от авангарда, так, чтобы не было слышно.

– За каким в Москву-то намылились? – спросил я, старательно скрывая истинную степень заинтересованности.

– Кол, – Сиплый ухмыльнулся, не поворачивая головы, – ты же знаешь – я всяким дерьмом не ширяюсь, и мозги проебать за эти четыре года не успел.

– Кто бы сомневался.

– Ну а тогда чего глупые вопросы задаешь?

– Да так, разговор завязать. Скучно молчком-то.

– Неделями по лесам в одиночку шариться не скучно, а тут, часу не прошло, заскучал, – в голосе моего собеседника проскочили металлические нотки.

– Не доверяешь, значит?

Сиплый молча скривил физиономию, давая понять, что оскорблен самим фактом предположения иного.

– А чего ж тогда перед Ткачом распинался?

– Стрельбы не хотел. Я – человек мирный, да и тебя слишком хорошо знаю, чтобы рассчитывать только на один труп. А Ткач нам живой нужен. У меня на эту херову экспедицию большие планы. Не облажай все, дождись, пока я долю получу.

– А потом?

– Дело твое. Препятствовать не стану. Но и помощи больше не жди.

– Черт, до чего ж люди меняются. Раньше ты не был такой хладнокровной скотиной. Помнишь, как едва свинца не нажрался от Зуды Трехпалого, когда мешал добивать раненых? Прямо грудью на стволы кидался, про врачебную этику что-то там нес, про милосердие. Очень трогательно. Зудовы дегенераты до коликов хохотали.

– Я с тех пор поумнел.