Песни над облаками

Предполагалось, что ее будут встречать, но никто не искал прилетевшую англичанку, не назвал ее имени по радио, и вообще не было никаких признаков, что кто-то о ней позаботится. Минуло пятнадцать минут, и почти все, кто прилетел вместе с ней из Лондона, растворились в таинственном мире, лежащем за дверями аэропорта. Кого-то встретили родственники или друзья и унесли вдаль на лоснящихся итальянских машинах, другие уехали на автобусах или на такси, никто не был забыт, кроме Канди. Она даже видела, как итальянская девушка встретилась с мужчиной, о котором, очевидно, думала весь путь из Лондона, пронаблюдала, как они влюбленно смотрели друг на друга, но когда холодная волна страдания уже готова была ее сломить, Канди вдруг вспомнила, где она, что делает, и забота о теперешнем ее положении тут же вытеснила мысли о Джоне.

Она порылась в сумочке в поисках листочка с адресом того места, которое должно было стать ее домом на следующие несколько месяцев. Монастырь Святых Ангелов, Виа Санта-Кристина, Рим. Если ее не встретили — а в этом уже не было никаких сомнений, — ей лучше взять такси.

Канди двинулась к выходу, изо всех сил стараясь не выглядеть слишком отягощенной тремя небольшими чемоданами, с которыми она пыталась справиться без посторонней помощи, и вскоре сумела привлечь внимание таксиста. Она показала ему адрес монастыря, он кивнул и сразу же забрал у нее чемоданы.

— Si, signorina [3]. Залезайте и не беспокойтесь.

Со вздохом облегчения Канди повиновалась и села на заднее сиденье такси. Когда огни аэропорта остались позади и машина влилась в поток транспорта, направлявшегося в Рим, она наконец полностью осознала, что находится в Италии.

Вскоре они оказались в центре Рима. Канди увидела большие здания, выглядевшие как дворцы, великолепные сводчатые арки и призрачные руины, знакомые ей по фотографиям. Со всех сторон яркий белый свет уличных фонарей выхватывал рельефные изображения священников и апостолов, поэтов и императоров, святых и принцев, имена которых крепко переплелись с жизнью и дыханием Рима, их статуи во весь рост красовались на прекрасных площадях, где играли фонтаны и припозднившиеся торговки цветами соблазняли прохожих своим товаром.

Размеры, красота и пышность всего вокруг потрясли Канди. Она почувствовала себя утомленной и немного потерянной и, вопреки захватывающим дух чудесам за окнами такси, знала, что вздохнет с облегчением только тогда, когда цель ее путешествия будет, наконец, достигнута. Утром Рим по-прежнему будет здесь, и, возможно, у нее появится желание осмотреть его… вероятно, тогда он не будет выглядеть таким пугающим…

Все заботы о ее пребывании в Риме взял на себя один из помощников синьора Маруги, и было решено, что на первое время пристанищем ей послужит гостевой дом Бенедиктинского монастыря, находившийся, как она поняла, неподалеку от прекрасного собора Святого Петра. Прежде Канди никогда не останавливалась в монастырях, и эта идея показалась ей странной, когда упомянулась впервые, но теперь ей пришло в голову, что среди такого моря звуков, суеты и смятения противоречивых впечатлений спокойствие обители станет для нее очень приятным убежищем.

Канди была так очарована и поглощена видами и звуками улиц, что, пока таксист не вышел и не открыл ей дверцу машины, не сразу поняла, что они приехали. И только тогда увидела, что они остановились в тени очень старой стены. В стене находилась красивая железная дверь, обитая крупными гвоздями, а над ней качался старинный фонарь, льющий свет на мерцающую на ней небольшую латунную табличку.

— Монастырь Святых Ангелов, — объявил таксист, старательно выговаривая английские слова, и выгрузил из багажника чемоданы девушки.

Подхватив все три одной рукой, он дернул цепочку звонка, висевшего рядом с крепкой старой дверью. И тут же в крошечном окошке рядом с дверным проемом загорелся свет, из окошка выглянула монахиня.

— Сестры хотят узнать, кто вы, — перевел таксист Канди. — Это их обычай. Он очень старый. Они не могут открыть дверь, пока не узнают, кто вы.

Он наклонился к красивой решетке изящной работы, защищающей окошко, и что-то быстро сказал по-итальянски. Через тонкие, богато украшенные перекладины решетки монахиня внимательно оглядела англичанку.

— Вы говорите, синьорина, что вас ожидают? — Ее голос был тихим и мягким, а английский очень хорошим.

— Да. — Канди подошла ближе к крошечному отверстию, чувствуя, будто она вступила в Средние века. — Я так думаю. Синьор Маруга должен был обо всем договориться.

— Синьор Маруга? — Слабая морщинка пролегла между бровями монахини. Затем она улыбнулась. — Подождите, я вас сейчас впущу. Потом вы нам все объясните.

Она исчезла, и Канди, тяжело сглотнув, посмотрела на терпеливого таксиста. Через пару минут дверь перед ними распахнулась, и на пороге появилась другая монахиня. Она кивнула, улыбнулась и велела таксисту оставить чемоданы за дверью. Затем сделала Канди знак войти. Девушка расплатилась с водителем, и тот по-отечески лучезарно ей улыбнулся.