Песни над облаками

Канди наслаждалась этим днем, как никогда прежде в своей жизни. Они с Катериной неторопливо прогуливались по улицам и скверам, которые она лишь мельком видела прошлым вечером из окна машины. Итальянка рассказывала ей о том, что их окружало, с такой нежностью и осведомленностью, что задолго до того, как экскурсия подошла к концу, Канди поняла, что она имела в виду, говоря о «душе города». Душа Рима, решила девушка, в его старых желтых камнях, в тихих закоулках, где у неожиданно прекрасных железных решеток подворотен собираются стаи бродячих котов, а в маленьких двориках поют невидимые даже для самых рискованных туристов фонтанчики. Она в сотнях маленьких святых, установленных верующими на углах улиц, и, возможно, больше всего в лицах старых, изнуренных тяжелым трудом женщин и в пронзительных криках мальчишек, играющих в индейцев в темных узких туннелях древних strade [8]. Она, думала Канди, даже в реве мотороллеров — новом излюбленном виде транспорта римлян. Но душа была, Канди обнаружила ее и к тому времени, как они вернулись в апартаменты Катерины Марчетти, почувствовала, что перед ней на самом деле промелькнула сама сущность Вечного города.

Вечером Катерина, извинившись, объяснила, что ей нужно уйти, и это было, вероятно, не то мероприятие, на которое она могла пригласить свою английскую гостью. Канди с облегчением восприняла известие, что она останется одна, поскольку чувствовала себя усталой и хотела пораньше лечь спать.

Утром она проснулась от звука проливного дождя. Вода лилась с небес, как мог литься только итальянский дождь, с непрерывной, пропитывающей все вокруг неистовостью, которая произвела на англичанку почти такое же пугающее впечатление, как сильнейшая гроза. И в тот же момент Канди вспомнила, что именно сегодня она должна встретиться с синьором Галлео. Мысль об этом еще больше усилила ее подавленное настроение. Она едва прикоснулась к кофе и булочкам, вновь принесенным ей Паолиной. Где-то глубоко внутри у нее росло убеждение, что в ее пребывании в Риме есть что-то мошенническое. Со всей искренностью Канди, будучи чрезмерно скромной по своей натуре, не верила, что у нее выдающийся певческий голос. Сама она находила свой голос не более чем сносным, и идея стать профессиональной певицей казалась ей почти абсурдной. Мысль об этом никогда не приходила ей в голову, пока Сью, посчитав необходимым как-то изменить к лучшему жизнь своей единственной сестры, не решила использовать шанс завоевать внимание великого Каспелли. Ошеломленная страданием, которое она испытала из-за Джона, Канди воспринимала последовавшие за этим события как нарастающий снежный ком, от которого невозможно увернуться, и вот теперь оказалась в чужой стране и принимала добровольную помощь разных, совершенно чужих ей людей. Впервые с тех пор, как она приехала в Италию, Канди вдруг ясно это осознала, и внезапно подлинная сущность ситуации полностью раскрылась перед ней, поразив ее таким ужасом, что она отставила в сторону завтрак почти нетронутым и целых пять минут неподвижно сидела, невидяще уставившись перед собой. Это были тягостные для нее минуты, и, пока красивые антикварные часы на письменном столе отсчитывали секунды, она изо всех сил старалась прийти к какому-нибудь решению о своем будущем. И в итоге пришла.

Несколько раз в процессе раздумий Канди была готова отказаться от работы, бросить все, извиниться, объясниться и вернуться назад в Лондон первым же рейсом. Это, несомненно, был самый легкий выход из положения и, даже принимая во внимание обаяние Рима, довольно заманчивый. Но мысль о вакууме, которым станет ее жизнь, когда она благополучно окажется в Англии, вызвала у нее легкую дрожь. Годы, проведенные ею в Лондоне, поняла она теперь, были совершенно бесцельными. Правда, в то время они не казались ей такими или если и казались, то бесцельность эта была даже приятной, потому что там был Джон, придававший им особый колорит. Канди была совершенно уверена, что будущего, в котором Джон не будет занимать важного места, у нее просто нет. Из ее жизни исчез смысл, и теперь нужно было найти для нее новый стимул. Возможно, здесь, в Риме, этот смысл станет ясен? Синьор Маруга и многие другие в нее верят, а их доверие для нее — вызов. И надо, по крайней мере, хотя бы попытаться…

Канди чувствовала себя человеком, пустившимся в путь с завязанными глазами по трудной и пустынной дороге, но решение было принято, мысли прояснились, и когда она принялась расчесываться и готовиться к своей первой встрече с синьором Галлео, то чувствовала себя гораздо счастливее, чем в последние недели.

Глава 6

Синьор Галлео оказался человеком невысоким и по первому впечатлению совершенно незначительным. Но только до того момента, как Канди обратила внимание на магнетизм его блестящих темных глаз и сполна почувствовала на себе эффект его безграничной динамической энергии. Через полчаса пребывания в его Компании у девушки создалось ощущение, будто ее подхватило ураганом, и это чувство бесспорно ее потрясло.