Песни сирены (сборник)

Могуч был бог Гипнос, любого умел усыпить, когда прилетал он на собственных крыльях с головками мака и рогом снотворного напитка в руках. Ни смертные, ни боги не могли ему сопротивляться, ни даже сам громовержец Зевс – и ему Гипнос мог сомкнуть грозные очи крепким сном. Могуч был бог Гипнос, и научил он Аида, что делать, и всем необходимым снабдил.

Прежде чем отпустить жену на землю, Аид угостил её сочным плодом персейона, наркотической разновидностью граната. Всего-то несколько зёрнышек проглотила Персефона. Она не знала, что в этих зёрнышках таилась великая сила, которая неодолимо повлечёт её обратно. Теперь Аид был уверен, что Персефона вернётся к нему. Взошла дочь Деметры на колесницу Аида, и бессмертные кони в одно мгновение перенесли её к матери. Бросились Деметра навстречу дочери, заключила её в объятия – снова с ней была ненаглядная Персефона. Вместе они вернулись на Олимп. Вновь нежной весенней листвой покрылись деревья, запестрели цветами луга, заколосились нивы. Все живое ликовало, славило богиню Деметру и её дочь.

Шло время. Старая луна много раз сменилась новой. Загрустила Персефона. Это проглоченные зёрна напомнили о себе. «Ты знаешь, как я люблю тебя, – обратилась Персефона к матери, – но отпусти меня хоть ненадолго к Аиду, ведь он мне муж. Я обещаю, что скоро вернусь.»

Аид, между тем, уже давно отчаявшись добиться от жены ответных чувств, одарил своей нежною лаской скромную нимфу Мяту. И даже и не особенно скрывался от Персефоны, ибо считал, что если та не способна на чувство любви, то и ревность должна быть ей неведома. Правда, Гипнос, близкий наперсник Аида, посвящённый в амурные похождения друга, предупреждал, что Персефона жестока и мстительна, но даже и бог сна не мог предположить, насколько трагически закончится для Мяты её связь с Аидом.