Песни созвездия Гончих Псов (сборник)

– Без мистики можно, но агроном – человек душевный, – пожал плечами бригадир. – Штиля дело было директорское, а нам арбайты лишние тоже не трэба.

– У меня в три репетиция! – ухнула труба. – Дети в клуб придут.

– Не сучите ногами, господин Луков. У вас с попы куртка сползает, не вводите трудящихся в искушение, – попросил Рюриков и крикнул стоящему неподалеку Жоре: – Господин Мареску, принесите, пожалуйста, мешок и веревку.

– О какой репетиции идет речь? – поинтересовался директор.

– Главный инженер симфонию репетирует с детьми, он там поет, а дети играют, – пояснил Ефим Михайлович. – Ему учительница музыки помогает. Милая такая дама, тоже по распределению. Татуировочка у нее имеется кое-где.

– Труба в клуб войдет? – потер ладонью лоб Юлий Иванович.

– Если через подсобку, то втащим, – подсказал Прокопенчук.

– Нет, это идиотство какое-то получается! – возразил начальник планового отдела. – Дети будут смотреть на главного инженера в трубе.

– Трубу за кулисы можно положить, – предложил Раппопорт, – и прямо оттуда, словами. Аудиально – по-научному.

– Почему нет! – горячо поддержал Луков. – Срывать репетицию нельзя. У нас тромбон новый, вчера ввели. А праздник на носу.

– Вы хотите сказать, что успеете симфонию к празднику написать?! – засомневался Валериан Павлович.

– Всю не успею, но адажио обязательно! Выхода нет – из управления культуры приедут, – сообщил главный инженер. – А через пятницу пробно в клубе концерт дадим.

– Плохо как! – нахмурился Рюриков. – Ну, предположим, адажио вы отрепетируете, а как показывать будете? Тоже из трубы?

– Так полтора месяца впереди! – напомнил Луков. – Успеем освободиться.

– Все равно плохо, – не успокаивался Валериан Павлович. – С вами вечно такие глупости происходят.

– Это откуда люди идут? – спросил у Прокопенчука Юлий Иванович, указывая рукой на группу рабочих, неторопливо шагающих из леса в сторону поселка.

– Грузчики с платформы идут, видать, все погрузили, – ответил тот.

– Так ведь утро еще? – не понял директор.

– При чем здесь утро?! – с горечью в голосе сказал начальник планового отдела. – В Белоборске зарплату выдали. Леса три дня не будет, пока все не пропьют.

– Как три дня?! – вскрикнул Литвиненко. – У нас план в трубу вылетит! Луков не остановит!

– Ничего не поделаешь, – пожал плечами Прокопенчук. – Штиль тоже переживал. Белоборск отопьет, деньги в Машковую поляну перевезут, и еще три дня.

– Получается, что девять дней в месяце леспромхоз стоит? – не поверил Юлий Иванович.

– Не получается, а точно стоит, – уверил его Ефим Михайлович. – Но я вас умоляю – никуда план не денется, нагоним.

– Нет! – решительно заявил Литвиненко. – Будем принимать меры! Сейчас же выезжаем в Белоборск.

– Зачем? – не понял начальник планового отдела.

– Как зачем?! Бороться за людей! Поднимать уровень гражданской ответственности, – объяснил директор.

– Я не поеду, – в категоричной форме отказался Валериан Павлович. – Нетрезвые люди с топорами и бензопилами. Неоправданный риск.

– Ладно, – зло сплюнул Литвиненко. – Один поеду. Долго туда добираться?

– По «железке» – сорок минут, – сообщил начальник планового отдела и добавил: – Но еще раз предупреждаю: смысла нет. Пока доедете, поговорить не с кем будет, кроме баб, детей и стариков.

– Я попробую, – не поддался директор и зашагал к железнодорожной платформе.

– Жора, присмотри за начальством, – приказал Рюриков. – Нельзя его одного туда отпускать.

Молдаванин-богатырь кивнул и пошел вслед директору.

Добравшись до платформы, Литвиненко решительно взобрался на железнодорожный тягач и скомандовал машинисту Егору Карманову тоном, не терпящим возражений:

– В Белоборск!

– Там… Это… – попробовал его предупредить тот.

– Знаю, – махнул рукой Юлий Иванович, – зарплата. Все равно гони! Будем исправлять недочеты прошлого руководства. Бороться за производительность труда.

– Бороться?! – не понял Егор. – С кем бороться?!

– Со всеми!

– Пока доберемся, всех не будет. Нам ехать минут тридцать, а зарплату два часа назад выдали. Они нас даже в лицо не узнают.

– Езжай! – подпихнул в спину машиниста преданный Жора.

За неимением другой директивы Карманов щелкнул необходимыми тумблерами и крутанул массивную ручку, принуждая тягач к движению. Семитонное двигательное средство тяжело лязгнуло тормозами и неторопливо устремилось по рельсам в тайгу.

По обе стороны узкоколейки потянулись колоннады корабельных сосен. Над их верхушками переливался ультрамарин полуденного неба. Иногда из таежной чащи на проезжающий локомотив близоруко таращились зайцы размером с добрую сторожевую собаку. Среди лесорубов существовало устойчивое суеверие, будто бродит где-то в районе Белоборска заяц-оборотень.