Песни Срединного За-Полярья

Несмотря на то, что Инойк Загор всю свою жизнь предпочитал жанр научной публицистики и метасознательных трактатов, трансгуманитологическая рефлексия, в его поэтических текстах высвечивает следок личной жизни автора. Напряжённость осмысления бытия сочеталась с лиричностью детских воспоминаний и юношеских мечтаний. Уже позднее в работах Загора стала индуктивно прослеживаться идея страдания от несвершённости, которая подчёркивалась каждым наблюдением из личной жизни таинственного мыслителя. В этом аспекте интересно проследить «безудержность души» самого автора с его пристрастием к оккультным техникам на ранних этапах жизни. Совершенно негативно отзываясь о различного рода идеологиях потустороннего, Инойк тем не менее кропотливо работал над источниками, в которых хоть косвенно упоминались практики скольжения между пространствами. То, что называлось странствия души, рассматривалось в египетской «Книге мёртвых», в тибетском буддизме как переход в Бордо, в кабалистике в виде странствия в поисках Бога и других практиках, очевидно, хорошо знакомых Загору. Вероятно, всё это и положило начало его размышлениям о возможности транспространственных коридоров, как объектов реального мира, постижимых не только умозрительно, но и эмпирически.

Уже в это время Инойк осознал возможность сочетания волеизъявления нашего сознания, энергетических потоков и тоннелей «дикого мира», подразумевая возможность управления силовыми полями Универсума с помощью ментальных порывов. В свою очередь, уместно сделать вывод, что Загор исследовав религиозные и оккультные тексты от древневековых царств до поздневековых территориальных структур, искал в мифологии эзотерические включения, способные лечь в основу транспространственной парадигмы (Ланойонг, 2371). Отталкиваясь от бессмысленных в практическом отношении конгломератов эзотерических знаний, Инойк пытался отыскать закономерности во всех доступных ему источниках для того, чтобы очертить единое смысловое поле. Его переезд в Срединное За-Полярье ознаменовал собой завершение поиска эзотерических компонентов в мифологических источниках. После этого учёный приступил к строительству мифологии иного порядка.

III

Мир одинок – он есть один в себе,
Как человек, рождённый поневоле —
Заложник случая, в противовес судьбе
Избранник вечности и баловень от горя.

Когда б взлететь, возвыситься, парить

Смог сущности ничтожнейший комочек,
То мир раскрылся бы затем, чтобы ловить
Общенья жаждущих несчастных одиночек.

Культура Срединного За-Полярья переплетена сложнейшей ритуализацией, связывающей мир живых и мир духов. Считалось, что именно духи-союзники вытягивают новорождённого из материнского лона. С учётом того, что душа заполярским народам виделась крайне инертной по отношению к физическому миру (Ологон Гуран), то вмешательство таких сил было необходимым для того, чтобы тело не родилось без души, а душа не заблудилась в мире духов (Сооинг Гуран). При этом любое существование духовного в телах, имеющих материальную субстанцию, считается промежуточным этапом. Окончательное успокоение душа обретает, когда вселяется в Тело Ангойяны, что можно понимать как Тело Вселенной. Но, говоря о Теле, представители заполярских народов подразумевали не растворение в безликом Универсуме, а существование в пределах некой сущности скорее энергетического, чем вещественного характера.

О постоянной амбивалентности человеческой натуры, где сталкиваются стремления духа и тела, существует множество легенд у племён Срединного За-Полярья. Даже сами территории Севера у местных жителей называются Северный путь к благодати (Норак Ину Хлайии), места, откуда душа двигается, чтобы воссоединиться со своим истинным, всекосмическим телом. Понимание основных тезисов веры жителей Северного предела даёт ключ и к пониманию их образа жизни. Например, Заполярские весенние северные игры, столь любимые этнографами и антропологами Поздневековья, напоминают о неуспокоенности души. Во время празднеств наиболее опытные охотники проводят обряд инициации молодых людней, как юношей, так и девушек.