Всю войну под завязку я все к дому тянулся,И хотя горячился — воевал делово, —Ну а он торопился, как-то раз не пригнулся —И в войне взад-вперед обернулся за два года – всего ничего.Не слыхать его пульсаС сорок третьей весны, —Ну а я окунулсяВ довоенные сны.И гляжу я дурея,И дышу тяжело:Он был лучше, добрее,Добрее, добрее, —Ну а мне – повезло.Я за пазухой не жил, не пил с Господом чая,Я ни в тыл не просился, ни судьбе под подол, —Но мне женщины молча намекали, встречая:Если б ты там навеки остался — может, мой бы обратно пришел?!Для меня – не загадкаИх печальный вопрос, —Мне ведь тоже несладко,Что у них не сбылось.Мне ответ подвернулся:«Извините, что цел!Я случайно вернулся,Вернулся, вернулся, —Ну а ваш – не сумел».Он кричал напоследок, в самолете сгорая:«Ты живи! Ты дотянешь!» — доносилось сквозь гул.Мы летали под Богом возле самого рая, —Он поднялся чуть выше и сел там, ну а я – до земли дотянул.Встретил летчика сухоРайский аэродром.Он садился на брюхо,Но не ползал на нем.Он уснул – не проснулся,Он запел – не допел.Так что я вот вернулся,Глядите – вернулся, —Ну а он – не успел.Я кругом и навечно виноват перед теми,С кем сегодня встречаться я почел бы за честь, —Но хотя мы живыми до конца долетели —Жжет нас память и мучает совесть, у кого, у кого она есть.Кто-то скупо и четкоОтсчитал нам часыНашей жизни короткой,Как бетон полосы, —И на ней – кто разбился,Кто взлетел навсегда…Ну а я приземлился,А я приземлился, —Вот какая беда…1975