Суров же ты, климат охотский, —Уже третий день ураган.Встает у руля сам Крючковский,На отдых – Федотов Иван.Стихия реветь продолжала —И Тихий шумел океан.Зиганшин стоял у штурвалаИ глаз ни на миг не смыкал.Суровей, ужасней лишенья,Ни лодки не видно, ни зги, —И принято было решенье —И начали есть сапоги.Последнюю съели картошку,Взглянули друг другу в глаза…Когда ел Поплавский гармошку,Крутая скатилась слеза.Доедена банка консервов,И суп из картошки одной, —Все меньше здоровья и нервов,Все больше желанье домой.Сердца продолжали работу,Но реже становится стук.Спокойный, но слабый ФедотовГлодал предпоследний каблук.Лежали все четверо в лежку,Ни лодки, ни крошки вокруг.Зиганшин скрутил козью ножкуСлабевшими пальцами рук.На службе он воин заправский,И штурман заправский он тут.Зиганшин, Крючковский, Поплавский —Под палубой песни поют.Зиганшин крепился, держался,Бодрил, сам был бледный как тень,И то, что сказать собирался,Сказал лишь на следующий день.«Друзья!..» Через час: «Дорогие!..»«Ребята! – еще через час. —Ведь нас не сломила стихия,Так голод ли сломит ли нас!Забудем про пищу – чего там! —А вспомним про наш взвод солдат…»«Узнать бы, – стал бредить Федотов, —А что у нас в части едят?»И вдруг: не мираж ли, не миф ли —Какое-то судно идет!К биноклю все сразу приникли,А с судна летел вертолет.…Окончены все переплеты —Вновь служат, – что, взял океан?! —Крючковский, Поплавский, Федотов,А с ними Зиганшин Асхан!1960
«Пока вы здесь в ванночке с кафелем…»
Пока вы здесь в ванночке с кафелемМоетесь, нежитесь, греетесь, —В холоде сам себе скальпелемОн вырезает аппендикс.Он слышит движение каждоеИ видит, как прыгает сердце, —Ой, жаль, не придется вам, граждане,В зеркало так посмотреться!До цели всё ближе и ближе, —Хоть боль бы утихла для виду!..Ой, легче отрезать по грыжеВсем, кто покорял Антарктиду!Вы водочку здесь буздыряетеБольшими-большими глотками,А он себя шьет – понимаете? —Большими-большими стежками.Герой он! Теперь же смекайте-ка:Нигде не умеют так больше, —Чего нам Антарктика с Арктикой,Чего нам Албания с Польшей!1961