Песни/Танцы

 - Это мечта о несбыточном, каждый ведь хочет выглядеть лучше своего соседа. Телевизор дает эту иллюзию, потому что телевизор в сознании большинства обывателей ассоциируется со сказкой, с реализацией сна. Там все выглядят красивее, чем есть, богаче, чем есть, умнее, чем есть. Телевизор заменяет убогую реальность. Попал в него, обошел соседа, которому о таком только мечтать приходится, – считай, жизнь удалась.

 - Ага. Эффект сильный. Так вот – на кастинге толпы, поэтому он проходит в несколько этапов…

 - Сколько этапов?

 - Да почем я знаю?.. Меня зарезали на первом.

 - Совсем не приглянулся?

 - Тут история другая. Там блондинка такая, значит, сидит за столом, словно полжизни в солярии провела и мальчик какой-то прилизанный. Они что-то вроде собеседования проводят. Ну, чем занимаешься, чего от жизни хочешь, хуе-мое. Ты на их вопросы, значит, отвечаешь, болтаешь, общаешься. Потом они задают свой коронный вопрос – это типа индикатор, по которому они народ и отсеивают.

 - Какой? Про их шоу что ли?

 - Нет. Про шоу ты можешь вообще ничего не знать. Типа потом сами научат. А вопрос такой: что у вас есть такого, из-за чего вас не выгонят в первый же день пребывания на шоу?

 - Понятно. На эксклюзивность проверяют. И ты что ответил?

 - У меня с собою пять грамм гашиша было – специально взял, чтобы в Москве не заскучать, я как раз перед собеседованием покурил, – ну я им и ответил: у меня, мол, гашиш есть, пять грамм, вряд ли меня в первый же вечер выгонят.

 - А они?

 - Юмора не поняли видимо.

 - Да-а-а. А ведь, по правде говоря, с пятью граммами гашиша тебя действительно не выгнали бы в первый вечер. Да и во второй, наверное, тоже. Пока гашиш не кончился бы – не выгнали бы. А кончился бы – за добавкой послали бы.

 - Вот и я о том же. Честно все им сказал – не прокатило, как видишь.

 - Бывает, - иронично посочувствовал я.

 История Стаса не была, скажем так, выходящей за рамки – я его давно знал, он умел закручивать такие сюжеты. От скуки он стебался над миром и людьми, его населявшими, не стесняясь в приемах. Принести гашиш на съемки популярного телешоу не было для него предосудительным поступком. В конце концов, телевидение – это тоже наркотик, посильнее гашиша, телевизионная реальность наркотическая – куда явственней и опасней, чем, например, галлюциногенные мороки хашишинов Аламута. Хасану ибн Саббаху и не снилось такое оружие, ведь будь у него телевидение – Европа и весь остальной мир давно преклонились бы перед могуществом низаритов. Так что Стас, по сути, попал в точку. Другой разговор, что его не поняли…

 Может, и поняли. Но двум наркотикам рядом не место. И когда есть такой сильный наркотик как телевизор, вряд ли кто-нибудь станет мешать его еще с чем-то. В общем, суть пролета Стаса на «Доме-2» мне стала ясна.

 - Ты хоть не расстроился? – полушутя спросил я Стаса.

 - Расстроился. От расстройства пришлось весь гашиш скурить. В одиночку. Чтоб этим гадам с телешоу ничего не досталось.

 Мы засмеялись. Пиво подходило к концу, и нами было принято решение возвращаться домой. Тем более что я устал с дороги, а Стасу хотелось выспаться после трудовой недели. Мы поднялись со скамейки и пошли наискось через парк к дому. Люди, оккупировавшие парк, расходиться не собирались, они только начинали свое движение сквозь лабиринт предстоящих выходных дней. Шут с ними. Мы еще успеем ухватить свое – пусть не сомневаются.

 Перед домом все же зашли в магазин и взяли еще по два пива. Посидели на скамейке возле парадной, перекурили. Потом поднялись к Стасу в квартиру. Я чувствовал приятную усталость. Что-то начиналось – это ощущение проникало в меня извне, из окружающего мира, не тревожное, скорее таинственное чувство, которое заставляло дышать чаще. Что-то начиналось. И я готов был встретить это, каким бы оно не было.

 Прошлое – приевшийся родственник, настоящее – старый приятель, будущее – загадочный незнакомец. Никогда не знаешь, что у него на душе. Приятных незнакомцев почти не осталось на этой планете, и за его личиной скорее всего скрывается какой-нибудь мерзавец… И все же. Мы надеемся до последнего.

 С утра я проснулся первым – видимо, сказалась армейская привычка вставать рано. Стас еще спал. Часы показывали половину девятого утра, за окном брызгало хлипкими лучами утреннее солнце.

 Я умылся и вышел покурить на балкон. Пахло сырым бетоном – ночью прошел дождь. Вполголоса пели ранние птицы, шумели автомобили на проспекте за домами, вдалеке просвистела пригородная электричка. Как и вчера вечером, в небе плавно снижался самолет, отбрасывая серебристые искры на солнце.