Песни-Танцы

Я мог бы просто напиться,

Ты могла бы не взять билет.

Мне б тогда не увидеть улыбки,

Озарившей грешный мой путь,

Ведь жестокой судьбы ошибка

Могла разом все перечеркнуть.

Слава богу, все стало, как стало, –

Словно в старой сказке точь-в-точь;

Жаль одного – слишком мало

Длилась эта в поезде ночь…

 - Ты сейчас это сочинил, правда?

 - Правда.

 - Классно!

 - Ну, как умею…

 - Нет, правда, замечательно. И так в тему. Даже про билет.

 - Я не волшебник, я только учусь.

 Мы посмеялись. Потом Женя пошла умываться. А я пошел курить. Мы приближались к конечной точке нашего маршрута. Последний бросок до дома…

 …- Действительно, жаль, что так мало длилась эта ночь в поезде, - грустно улыбнулась Женя, когда вернулась, - только познакомились и уже надо расставаться.

 - Что поделаешь. Это спектакль – жизнь, и такие у нас в нем роли. Но, раз случилось так неожиданно познакомиться, можно это знакомство и продолжить. Ты как считаешь?

 - Я только за!

 - Тогда нам необходимо обменяться номерами телефонов и при первой же возможности встретиться!

 - Так и поступим.

 Мы обменялись контактами и договорились обязательно встретиться. Если я буду в Москве – звоню ей, если она в Питере – звонит мне.

 - Ну, вот и замечательно.

 - Да!

 А наш поезд, между тем, въезжал в Петербург. Потянулись угрюмые пакгаузы Ижорских заводов, мрачные заборы Металлостроя, поезд сбавил ход. Пассажиры на соседних местах собирали вещи. Кто-то ругался на непослушного ребенка в конце вагона.

 - Тебя будут встречать? – спросил я Женю.

 - Вряд ли. Не люблю, когда меня встречают, сама до места доберусь.

 - А меня, наверное, будут.

 - Друзья?

 - Да.

 - Понятно, - в ее голосе скользнула едва заметная грусть.

 По вагону прошла проводница:

 - Через десять минут прибываем!

 Мы стали собираться. Я достал свою сумку и одел китель, фуражку оставил в руках. Люди потихоньку покидали свои места.

 - Ну что, пойдем?

 - Пойдем.

 Мы стали двигаться по проходу в сторону тамбура.

 - Не торопитесь, - кричала проводница, - все успеют выйти.

 Поезд въезжал на Московский вокзал, маневрируя по путям. Мимо поплыл перрон, на котором толпились встречающие.

 - Вот и приехали, - сказал я вслух.

 - Да. А ты совсем не поспал.

 - Я-то что… Вот тебе не дал…

 - Я еще успею, - улыбнулась Женя.

 Наконец поезд остановился. Проводница открыла дверь вагона. Пассажиры потянулись на выход.

 Я вышел первым и подал Жене руку. Она легонько спрыгнула на платформу.

 - Давай теперь прощаться, - улыбнулась она.

 - Давай.

 - Ну пока!

 - Пока. Я тебе позвоню.

 - Хорошо. Обязательно позвони.

 И она пошла прочь. Я остался стоять.

 Сквозь толпу увидел приближающихся друзей: они меня узнали и двигались ко мне, широко улыбаясь и приветственно махая руками. Я же провожал взглядом свою новую знакомую, она лавировала в толпе, постепенно удаляясь. Внезапно остановилась, обернулась и, найдя меня глазами, улыбнулась. Потом пошла прочь, уже не оборачиваясь. Улыбнулся и я.

Помню, мне так хотелось остаться

Где-то рядом с тобой… навсегда…

А мимо мелькали станции,

Мимо неслись города.

Мы знали: пусты обещанья,

Меня ждали дела, тебя – старый друг,

И впереди как синоним прощанья

Из болот выползал Петербург.

Рассекая реальность перроном

На до и после этих коротких часов,

Когда в душной утробе вагона

Мы лишали друг друга снов.

Не забыть улыбки мне девичьей

И двух глаз зеленых огней,

Но как в песне у Макаревича

Каждый пошел своею дорогой, а поезд – своей.

 Я почти закончил родившееся где-то внутри стихотворение. Строки, запечатлевшие еще один виток сюжета в этом спектакле под названием «Жизнь». В спектакле, где нам уготованы подчас совершенно неожиданные роли. Пусть все так и будет. Эта песнь спета, но сколько их еще впереди?

 Я пошел навстречу друзьям.

Танец Одинокого певца.

 Так бывает. И даже часто. Тебе просто становится противно – и все. Быть статистом легко, но неинтересно. Дорога героя – другая. Это прыжок в пропасть без парашюта. Ты знаешь, что разобьешься, знаешь, что назад пути уже нет. Ты будешь терзаться, плакать ночами, кусать локти, но все кончено. И тогда тебе становится противно.