Песни/Танцы

 - Я ошибаюсь или в состав входит уксус?

 - Не уксус, а соус табаско, я ж говорила.

 - По мне так уксус, самый обычный уксус.

 - Еще гренадин – красный сироп из гранатового сока. И водка.

 - Вот водки я совсем не ощутил.

 - Тогда надо повторить.

 - Думаешь?

 - Стопроцентно!

 За второй порцией пошел уже я. Скрупулезно пронаблюдал процесс приготовления коктейля. Маша не обманула: сироп, водка, соус. Кажется, в таком порядке. Соус осел сквозь водку и лег поверх сиропа. Я расплатился и вернулся на наше место.

 - Да, ты права: там водка, соус и этот сироп, как его… - сказал я Маше.

 - Гренадин.

 - Ага, он.

 - Будем! - Геныч высказал то, что крутилось у нас в головах.

 Мы чокнулись и выпили. Опять привкус уксуса. Я достал сигарету из пачки, чтобы его перебить. Чиркнул зажигалкой.

 - Почему он называется Боярский? – спросил я Машу.

 - Не знаю. Боярский и Боярский, какая разница?

 - Да, в общем-то, никакой.

 Действительно, зачем вникать в суть сложных и не самых логичных имен? Кто знает, что думал неведомый изобретатель этого коктейля, когда подбирал алхимический состав? Возможно, его действиями руководители какие-то масонские мотивы. Не зря же в составе коктейля два красных и один прозрачный компонент. Кровь и слезы. А еще фамилия известного актера и болельщика «Зенита» в названии. Да уж…

 Заиграла зажигательная самба – какой-то техно-ремикс классической мелодии. Захотелось танцевать.

 В «СССР» невозможно было сделать это по определению – не позволяло маленькое пространство бара, от стены до стены было каких-то пять метров, и это не беря в расчет, что на этих метрах уже стояли столы и табуретки. Это был бар для спокойных бесед, дающий возможность спокойно накачаться после трудного рабочего дня в компании старых знакомых, играя в шахматы или нарды. Для танцев надо было искать пространство более внушительных размеров.

 - Вы не хотите танцевать? – спросил я своих друзей.

 - Ты хочешь танцевать? – раскусила меня Маша.

 - Я хочу. Но вопрос был адресован вам.

 - Я не против, - Маша повернулась к Генычу, - а ты?

 - А я как все, - спокойно рассудил Геныч.

 - И где здесь можно потанцевать?

 - Пойдемте на Думскую – там можно, - кажется, Маша обрадовалась перспективе танцев.

 - Давайте тогда допьем и двинемся.

 - Хорошо.

 Ночь разворачивала свое алкогольное действо, словно разноцветную волшебную спираль, завлекая нас в свои темные, чарующие и манящие чертоги; хотелось отдаться ей, забыть обо всем и пуститься вдаль по ее теплым волнам. Да ночь! Да здравствует молодость! Да здравствует пьянящее и бесконечное чувство свободы, свойственное молодости!

 Только молодым можно пойти на верную смерть, не боясь. Потому что молодости неведом страх. Молодость дышит светлым и трогательным; тем, что лежит в основе этого заскорузлого и очерствевшего от времени мира и что потерялось под тусклым налетом повседневности.

 Мы допили и покинули ностальгический бар «СССР». Прощайте, Ленин и Сталин! Мы идем дальше, на поиски завещанного вами светлого будущего, но уже без вас. И мы его обязательно найдем – не сомневайтесь в нас.

 Думская была культовым местом. Меленькая улочка вдоль Перинных рядов почти целиком являла собой пространство клубов и баров. Бары были небольшие, но зато на любой вкус. От мажорного пивного ресторана, принадлежавшего известному питерскому шансонье, до темной панковской забегаловки, где в маленькой прокуренной комнатке постоянно ревел хардкор, выдаваемый одной из местных групп. Ты мог выбрать один и ходить только в него. Либо, наоборот, посещать их все, блуждая от одного к другому. Многие так и делали.

 Для людей старшего возраста Думская улица в пятницу вечером и все выходные дни выглядела средоточием пьянства и разврата; для молодежи, потерявшей в эпоху стабильности все нравственные и идейные ориентиры, - олицетворением свободы. Здесь можно было пить, разговаривать, танцевать, снимать девчонок или парней – кому как нравилось. Здесь было легко отыскать кого угодно: хоть размалеванных в стиле глэм фриков, хоть хипстеров в клетчатых пальто.

 Однажды здесь ко мне привязался молодой бомж, который рассказывал анекдоты за символическую плату. Он проделывал свою работу весьма просто: преграждал вам путь и после короткого вступления, посвященного его нелегкой доле, предлагал сформулировать тему, на которую вы хотите услышать анекдот. За небольшое от вас вознаграждение конечно же. Разогретые алкоголем кочевники от бара к бару редко посылали его. В конце концов, он просил деньги за работу, а не просто так. Поэтому его слушали и ему подыгрывали: всем было интересно – действительно ли он такой знаток анекдотов.