Песни трубадуров

Короток день и ночь длинна,[38]
Воздух час от часу темней;[39]
Будь же, мысль моя, зелена
И плодами отяжелей!
Прозрачны дубы, в ветвях ни листа,
Холод и снег, не огласится дол
Пением соловья, сойки, клеста.

Но надежда мне все ж видна

В дальней и злой любви моей:[40]
Вставать одному с ложа сна
Горько тому, кто верен ей;
Радость должна быть в любви разлита,
Друг она тем, кто тоску поборол,
И тех бежит, в чьих сердцах темнота.

Мне ль не знать, что любовь вольна

И толстить, и худить людей:
Тем — полезна, этим — вредна,
Этот — смейся, тот — слезы лей;
Дар любви — ничьим другим не чета:
Не так желанен шотландский престол
Мне был бы, как от нее — нищета.

Мною проиграна война,

Ибо можно ли быть правей
Той, кем доблесть обновлена?
В ней источник моих скорбей:
Прикажет молчать — не открою рта,
И то боясь потерять, что нашел.
Забыться бы — так гнетет маета.

Но стань ко мне Дама нежна

В меру учтивости своей,
Буду вознагражден сполна
За лишения этих дней;
Ни лесть не мила мне, ни суета:
Не как влюбленный себя я повел,
Но ждать признанья готов лет до ста.

Коль достоинств ее казна

Всех сокровищ мира ценней,
То, приблизься ко мне она,
Стану первым из богачей;
Зато, в роли нищего иль шута
Прежде не быв, мог бы смешон и гол
Стать — по мановенью ее перста.

В ней с весельем совмещена

Сладость куртуазных затей;
Радостью сверходарена,[41]
Властелинов она славней;
Слуги ее — вежество и красота:
Урожай служенья любви тяжел,
Сама же любовь, как снега, чиста.[42]

Я верю, нельзя покидать места,

Где больше, чем Францию, ты обрел,
Когда молвили «да» ее уста.

Аудрик, песня Овернца проста:[43]

Претят ему те, кто в любви отцвел,
Как пышный бутон, чья завязь пуста.

Песня, в которой трубадур живописует двенадцать своих собратьев, а в последней строфе — себя