Песни умирающей земли

Огромное красное солнце, никогда не отличавшееся торопливостью на восходе, сделалось еще медлительней, чем всегда. Словно старик, с отвращением выбирающийся из постели, обрюзгшее светило по утрам вздрагивало, тряслось и замирало в нерешительности, из-за чего протестующий рокот землетрясений волнами расходился с востока на запад по всем древним континентам, заставляя шататься даже низкие, изрядно пострадавшие от времени и земного притяжения горные хребты, похожие на дырявые моляры. На тусклом лице ползущего по небу солнца появлялись все новые и новые черные оспины, и дни в конце концов уступили место унылым красно-коричневым сумеркам.

Спурн, в прошлом славившийся как месяц благоденствия и нескончаемых праздников, ознаменовался пятью днями почти полной тьмы, и пшеница на полях полегла от Асколеза и Альмери до болотистых границ Айд-оф-Каучике. Река Ском в Асколезе превратилась в лед на заре празднования летнего солнцестояния, охладив благочестивые намерения нескольких тысяч людей, погрузившихся в воду для исполнения Скомского Ритуала Многочисленных Любовных Единений. Те немногие древние стоячие камни и стенные пластины, что еще возвышались посреди земли Падающей Стены, полегли, как ложатся на стол выпавшие из чаши игральные кости, и стали причиной гибели бесчисленного множества ленивых крестьян, которые на протяжении тысячелетий по глупости строили свои лачуги в непосредственной близости от них лишь ради того, чтобы не тратиться впустую на возведение четвертой стены. В священный город Эрзе Дамат прибыли тысячи пельгранов — стай такого размера не помнили ни люди, ни нелюди — и три дня кружились над крышами, после чего разом спикировали, схватили шесть с лишним сотен самых набожных паломников и осквернили Черный Обелиск экскрементами, в коих было множество костей.

На западе заходящее солнце пульсировало, становясь все больше и ближе к горизонту, пока в лесах Великого Эрма не начались пожары. Приливные волны смыли не только города, но и все прочие признаки жизни в окрестностях мыса Печальных Воспоминаний, а древний торговый город Ксикси, расположенный в каких-то сорока лигах к югу от Азеномея, полностью исчез однажды ночью, через три минуты после полуночи, когда многолюдная Летняя ярмарка была в самом разгаре; одни говорили, что город поглотило страшное землетрясение, а другие считали, что он в мгновение ока переместился в один тех из непригодных для жизни миров, что вращаются вокруг Ахернара, звезды мошенников, — так или иначе, многие жители громадного Азеномея попрятались по домам, испугавшись того, что случилось так близко от их города. Пока происходили все эти маленькие трагедии, на большую половину близлежащего региона, в лучшие времена известного как Великий Мотолам, обрушились потопы, засухи, чума, инфляция и частые затмения.

Люди — как, впрочем, и нелюди — повели себя в точности так же, как бывало всякий раз, когда наступали трудные деньки, коих невообразимо долгая история Умирающей Земли, а также Земли Желтого Солнца, существовавшей до нее, знавала немало: они пустились на поиски козлов отпущения, которых можно было бы выследить, затравить и убить. На этот раз величайшему поношению и поруганию подверглись маги, волшебники, чародеи, чернокнижники, последние ведьмы, что еще умудрялись как-то выживать в обществе чопорных коллег мужского пола, и все прочие адепты искусства тавматургии. Разъяренные толпы брали штурмом особняки волшебников и врывались на тайные собрания; слуг, которых чародеи посылали в город за овощами или вином, раздирали на части; произнесенное на людях заклинание тотчас же влекло за собой появление крестьян с факелами, вилами и теми нетронутыми волшебством мечами да пиками, что остались после старых войн и давних погромов.

Внезапное падение престижа магической профессии не оказалось новостью для чародеев усталого мира, ведь все они прожили столько, что хватило бы на несколько жизней и еще чуть-чуть; поэтому вначале они тоже повели себя так, как уже делали раньше: окружили дома заклятиями, стенами и рвами, вместо убитых слуг призвали куда менее хрупких демонов и духов из Надмирья и Подмирья, открыли громадные погреба и катакомбы с запасами (их подручные в это же самое время занимались обустройством огородов за волшебными стенами); словом, они затаились, а некоторые так преуспели, что стали в прямом смысле слова невидимы.

Но на этот раз волна всеобщего осуждения не схлынула тотчас же. Солнце продолжало мигать, дрожать, вызывать землетрясения, и количество темных дней почти сравнялось с количеством светлых. Большая часть рода людского, населявшего Умирающую Землю, объединилась с теми, кто уже перестал быть людьми: с вездесущими пельгранами и деоданами, ползучими эрбами и ящерами, духами и скальными вурдалаками, сапонидами и некрофагами, гнилушками и гнойными печальцами; и все они являли собой лишь вершину ужасающего айсберга бесчеловечности, и не было у них с людьми ничего общего, кроме желания убивать волшебников.