Песни умирающей земли

Небесные галеоны строились для удовлетворения пассажиров, и даже те, кто выложил из кармана наименьшее количество терциев, не могли пожаловаться на неудобства. Шрю и другим богатым пассажирам предоставили по-настоящему роскошные условия. В каюте чернокнижника и Дерве Корим, расположенной на третьем уровне возле кормы, значительная часть стены и пола состояла из хрустальных окон. Двуспальная подвесная койка даже во время самых страшных ночных штормов лишь слегка раскачивалась, создавая ощущение безопасности. Проверив курс и завершив утренние упражнения, Шрю будил свою боевую подругу, и они вдвоем принимали душ в персональной ванной, что примыкала к каюте. У них имелся также личный балкон, где можно было насладиться прохладным воздухом. Закончив утренние процедуры, они направлялись по главному коридору в столовую для пассажиров, расположенную у носа, где также имелась стена из окон, сквозь которые можно было видеть происходящее прямо по курсу и внизу. К этим комнатам, наполовину состоявшим из стекла, пришлось привыкать, чтобы избавиться от головокружения.

На пятый день «Мечта Стересы» покинула знакомые места и продолжила путь на восток. Даже капитан Шиолко признался, что с нетерпением хочет увидеть, что ждет их впереди. Вечером, попивая вино с Шрю и Дерве Корим, капитан объяснил, что, хотя его небесный галеон и был построен, чтобы бороздить далекие небеса, Стереса, супруга Шиолко, сильно переживала за мужа и детей, пока оставалась жива, поэтому из любви и преданности капитану пришлось обуздать свою жажду неизведанного и удовлетворяться пассажирскими перевозками туда и обратно в известных (и относительно безопасных) направлениях вроде долины Фольгус, Баумергарта и ныне разрушенных городов у мыса Печальных Воспоминаний с остановками в лежащих между крайними точками селениях и портах. Теперь, как сказал капитан, он сам, его сыновья и храбрые пассажиры, а также корабль, к которому Стереса некогда испытывала смесь необычайной любви и такого же страха, наконец-то отправились в путешествие вроде тех, для каких галеон придумали и построили много веков назад, задолго до рождения Шиолко или его покойной жены.

Прошла неделя, и Шрю сделался нетерпелив — он рвался во Вторую Непревзойденную библиотеку, убедил себя, что Кирдрик проиграл и был растерзан где-то в Надмирье, а Пурпурные прямо сейчас спешат вернуться к злодейской банде Фосельма, — и потому уговорил капитана Шиолко поднять галеон туда, где в атмосфере Умирающей Земли еще сохранилось высотное струйное течение — туда, где ветра завывали, угрожая разорвать белые паруса на ленточки, где реи, мачты и тросы покрывались льдом, а пассажиры прятались в каютах, кутаясь в меха и одеяла и чувствуя, как помещения заполняются холодным воздухом по мере того, как корабль выравнивает давление.

Всю глупость своего поступка он осознал еще до того, как Дерве Корим мягко поинтересовалась:

— Фальшивый поисковый кристалл может привести Фосельма к другой библиотеке?

— Нет, — сказал Шрю. — Но рано или поздно он — или, точнее, Красный — поймет, что их обманули. И тогда они начнут нас искать.

— Хочешь, чтобы они нашли нас обледеневшими и посиневшими от нехватки воздуха? — спросила стратегесса.

Тогда Шрю покачал головой, извинился перед капитаном и пассажирами за поспешное решение и позволил Шиолко опустить «Мечту Стересы» — корабль менял высоту медленно, точно во сне, — туда, где было теплее и где дули приветливые легкие ветра.

Вторая неделя путешествия подарила чернокнижнику Шрю несколько запоминающихся моментов.

Целый день «Мечта Стересы» медленно шла среди слоисто-кучевых облаков, что вздымались на девять миль и выше, достигая стратосферы. Когда небесный галеон проходил сквозь кого-нибудь из этих облачных гигантов, на палубе сами собой загорались фонари, один из сыновей Шиолко запускал скорбный туманный горн на носу, а рангоут и такелаж покрывались каплями влаги.

Два дня они летели над огромным лесным пожаром, который уже поглотил миллионы гектаров древних лесов. Восходящие потоки горячего воздуха заставляли «Мечту Стересы» дергаться и грохотать. Дым сделался настолько густым, что Шиолко поднял корабль так высоко, как только смог, не рискуя обледенением, и все-таки Шрю и пассажирам приходилось, выходя на палубу, прятать носы и рты под шарфами. Тем вечером пятьдесят четыре пассажира, включая мирмазонок Дерве Корим и Мауза Меривольта, который уже перестал кутаться в монашеское одеяние, ужинали в потрясенном молчании, не в силах оторвать взгляда от огненного ада, что разверзся менее чем в миле от днища корабля и был прекрасно виден сквозь стеклянный пол столовой.