Песни в пустоту

Концерты “Соломенных енотов” имели характер блицкригов. Пришел, выступил, желательно с программой, которую больше не повторяешь, ушел. Это был своего рода военный акт, атака.

* * *

Увидеть “Соломенных енотов” живьем было, во-первых, трудно, во-вторых, чревато – как минимум синяками и царапинами. С записями, неизменно и регулярно производившимися в домашней студии “Лунокот”, которая располагалась прямо в квартире Усова, все тоже было непросто – и дело не только в том, что чужим людям достать их было почти невозможно. Два десятка (а то и все три, если брать все побочные проекты) альбомов, записанных группой, с точки зрения звука раскладываются по шкале от “совсем невозможно” до “более-менее сносно”. “Еноты” не просто не гнались за качеством – они скорее исключили для себя эту категорию как таковую. Они и правда действовали как любительская группа в полном смысле слова, так что барабаны тут могли догонять правильный ритм по ходу дела, а гитары не заслуживали того, чтобы быть настроенными, звукорежиссура, похоже, ограничивалась тем, чтобы инструменты и голос были более-менее слышны, но и это требование удавалось выполнить не всегда. Несколько базовых аккордов, четыре четверти, необходимые драматургически, но часто бестолково реализуемые технически смены темпа, суетливый, вечно куда-то спешащий басовый грув, сиротливые риффы, будто бы сыгранные гитаристом из подземного перехода, временами – простецкая, но по крайней мере членораздельная акустика – вот и весь бесхитростный рацион, на котором живут песни Усова. Проще говоря, музыка “Соломенных енотов”, как правило, звучит как то, что мог бы записать тот самый гребенщиковский прекрасный дилетант по пути в гастроном – причем с поправкой на то, что ходка в магазин у него уже сильно не первая.

Арина Строганова

Летом 95-го года, когда мои родители уехали в отпуск, у меня в квартире была устроена студия – поставлены барабаны, аппарат. И все группы и исполнители, у которых был готов материал к тому времени, записали свои альбомы: “Еноты” (“Заснеженный дом”, играли Экзич, Мишин, Борян), “Зверье”, “Ожог”, “Огонь”, “Малаховские Львы”. Осенью, уже дома у БУ, в знаменитой 104-й квартире, писались “Солнце, лето и студентки – II” и “Развилка” (Экзич, Мишин, Борян).

Борис Белокуров (Усов)

Мы пробовали записываться на платных студиях, но там всегда возникал либо какой-то диссонанс, либо террор со стороны звукооператоров. Люди не понимали, как записывать такую музыку. Они привыкли записывать радиопередачи либо какие-то совсем странные хоры. Они не понимали, как записать зафуззованные гитары, барабаны. Поэтому мы научились все делать дома. Кроме того, тюменцы всегда писались именно таким образом. Студия “Лунокот” представляла собой просто пульт. Его можно было перетаскивать в соседний дом, поэтому записи проходили то у меня, то у Арины. Мы старались ночью не записывать, поэтому с соседями никаких конфликтов не возникало.

Алексей “Экзич” Слезов

В то время мы не репетировали практически никогда. Только непосредственно во время записи альбомов, по сути, репетировали.

Юлия Теуникова

Репетиции были устроены так: мы приходили, программа была составлена, вещи прогонялись на ходу, за один раз. Никакой оцифровки, никакого дублирования аранжировок, никакого подобного бреда вообще не было.

Алексей “Экзич” Слезов

В то же время это была творческая позиция – выказать свое “фе” миру таким образом. Но у меня были творческие задачи немного другие, мне хотелось играть в нормальной команде, чтобы это смотрелось по крайней мере как Nick Cave & The Bad Seeds, чей концерт в “Парадизо” мы тогда постоянно пересматривали. И, когда после этого я приходил на квартиру Усова, там стояла какая-то дохлая ударная установка и гитара шла чуть ли не через магнитофон “Электроника”, мне становилось как-то смешно. И особо серьезно я это не воспринимал, хотя было интересно.

Сергей Гурьев

“Соломенные еноты” были доведением до абсолютной степени формулы, что качество игры и качество музыки не имеют никакого отношения к андеграунду и работают только со знаком минус. Типа чем грязнее и кривее сыграешь, тем чище будет идея. От качества драйва не оставалось почти ничего. Все было доведено до “Черного квадрата” Малевича. Единственное, что, когда с ними немножко играли Леша Марков, Костя Мишин, Экзич – люди, у которых было какое-то представление о звуке, – возникало то, что в идеале было у Sex Pistols, где вокалист и басист практически без башни, а гитарист и барабанщик панк играть умеют.

Борис “Борян” Покидько

Интересно, что Усов – большой знаток музыки. И многое переслушал, но выбрал достаточно простую музыку сознательно. Музыку он ценил не по тому, как тонко выпилен какой-то там рифф или виртуозно сыграно соло, а по каким-то другим критериям.

Борис Белокуров (Усов)