Песни вещих птиц

Надя помялась на пороге, но вошла – и едва не согнулась пополам от жуткого ощущения, что мир опрокинулся вверх ногами, а сейчас и её опрокинет, закрутит, вывернет наизнанку. Вот сервант, вот и овальный стол, укрытый оранжевой скатертью с кистями. На тех стульях они с Яниной и Ксюшей сидели и читали дневники, а там Лёша, прислонившись к столу, разглядывал портрет… Надя очутилась в гостиной Пелагеи Ивановны. Шторы были задёрнуты, но ей захотелось взглянуть, что там, за ними. Неужели знакомая улица, а вдалеке магазин и остановка? Вернулась домой? Вот так просто?

– Нет, – покачала Надя головой и попятилась, – не-ет…

Пелагея будто не замечала, что происходит с девочкой. Она выставила на стол фарфоровый заварник, две расписные чашки и вазочку с печеньем. Потом села и стала наблюдать, прищурившись, как Надя теребит шторы, не решаясь выглянуть наружу.

– Ты можешь открыть их, если хочешь.

– И что я увижу?

Пелагея наполнила чашки, положила Наде на блюдце печенье.

– А сама как думаешь? Ты здесь уже была, всё видела, знаешь, куда выходят окна.

– И что, я вот так просто вернусь домой? – спросила Надя. Ещё недавно она того и хотела, но сейчас – только не домой, только не так! Слишком рано, слишком много оставлено здесь, не решено. И как она вернётся одна?

– Вот так просто, – усмехнулась хозяйка. – Или… сядешь и выпьешь со мной чаю.

Тогда Надя вспомнила, как мама рассказывала сказки и объясняла любопытной первоклашке непонятные места. Например, об угощении в избушке Бабы-Яги.

– Пища мёртвых, – выдохнула она. – Я не должна ничего здесь есть, иначе не вернусь домой. Но если не съем, вернусь прямо сейчас, верно?

Вернуться, не притронувшись к угощению, вернуться и забыть всё как сон? Или познать тайны мира Нави, но остаться в нём навсегда?

– Хвасталась же перед Лёшей, что выбрала бы красную пилюлю…

Пелагея удивлённо вскинула брови, но Надя без объяснений подошла к столу, откусила печенье и запила чаем.

– Да присядь ты, – скомандовала Пелагея. Надя села.

Добродушного старушечьего взгляда будто и не было никогда. Молодость придала Пелагее строгости и решительности.

– Что теперь? – несмело спросила Надя.

Что же она натворила?! Привязала себя навеки! Привязала – и мир живых больше её не примет.

– Теперь… – Пелагея поджала губы, осмотрела дом. – Мне бы не помешала кое-какая помощь на кухне. Знаешь ведь, я одна, годы… В общем, я уйду, а к моему приходу пусть будет чисто, припасы рассортированы, крупа перебрана, обед готов. Да не просто стряпня, а то, что подобает.

У Нади округлились глаза. Серьёзно? Она должна работать? А что потом?

– Что потом, узнаешь потом, – бросила Пелагея, хотя Надя была уверена, что не задавала вопрос вслух.

– А что подобает? Я вообще только яичницу могу…

– Яйца сегодня бить я бы не советовала, – лукаво усмехнулась Пелагея. – Пища тоже должна быть ко времени и к месту.

Поношенный цветастый платок лёг на плечи, дверь закрылась. Надя осталась стоять посреди комнаты, снова одна, если не считать рыжего кота – того самого, который напугал Лёшу. Тогда всё виделось иначе, с другой стороны. Сейчас дом не освещался электричеством, даже люстры не оказалось. Вместо этого на столе и полках горели свечи, от копоти было трудно дышать. Сплошь огарки, они вот-вот должны были потухнуть – нарочно ли? Волшебного пера Пелагея не видела и могла таким образом усложнить испытание. А в том, что это испытание, Надя не сомневалась.

Она упёрла руки в бока и стала думать. С чего же начать? Прибраться, расставить всё по полкам, потом перебрать крупы – мама пару раз делала это, непонятно зачем, ведь покупали же гречку и рис в магазине уже чистыми… А потом приготовить что-то «подобающее». Кашу, наверное… Надя достала сияющее перо – свет залил комнату, кот дёрнул хвостом. Об освещении можно было не переживать, но сколько у неё времени на всё про всё, она не знала. Вероятно, немного. Надя стала лихорадочно хвататься то за одно, то за другое: банки, связки, пучки, статуэтки… Кот следил за каждым её движением, надуваясь от презрения.

– Смотришь так, будто сам лучше справишься, – поддразнила Надя. – Мог бы и помочь, между прочим. А если ничего не умеешь, то укутайся в хвост, пока его не обтрепали, и спи.

Кот только моргнул. Зато раздражение придало Наде сил, и она сразу решила: содержимое полок нужно собрать на столе, полки протереть, всё рассортировать, разложить по местам, протереть стол, помыть пол. Потом браться за крупу. Потом варить кашу. Не медлить, но о времени не думать.

Так работа и пошла, а когда она высыпала на чистый стол крупу, кот впервые пошевелился. Встал, выгнул спину, зевнул. Надя замерла, наблюдая: а вдруг он и правда волшебный и сейчас как-нибудь поможет ей? Но кот вновь уложил голову на передние лапы и, по совету гостьи, уснул. Надя в ярости принялась за крупу, но за монотонной работой быстро успокоилась, даже увлеклась, совсем забыв о времени. Она запускала пальцы в зерно, прижимала чёрные соринки и тянула их к краю стола, всё быстрее и ловчей.

– Мр-р-р, – напевал кот.

Надя тоже стала напевать:

– Плети-плети кружево, сестра моя…