Песни

Я бросил Родину, карьеру эскулапа —
Теперь горланю, как заевший патефон.
Худые ручки тянут дети: «Папа! Папа!»,
А папе некогда: зараза, занят он.

В семье я деспот: очень нудный, твердолобый,
С утра домашним отравляю бытие.
Но хоть, спасибо, нету месячных, а то бы
Совсем труба моей зашуганной семье.

Закомплексован весь, я недоволен мною,
Во всем себя виню и до того дошло —
Я маюсь экзистенциальною виною
За первородный грех, аж вспомнить тяжело.

Пью, курю, смотрю на женщин,
Правда — только лишь смотрю.
Посмотрю,
и снова пью-курю.

Где-то дымят заводы,
И я лежу, дымлю.
Очень себя я
Не люблю.

Я не красив, как Путин,
Даже не так умён.
Ах, отчего же
Я — не он.

Могу бездарно просадить любую сумму,
И мне мой друг доброжелательно сказал:
«С твоими данными тебе пора в Госдуму.
Иди, укрась собой народный наш хурал!»

В парла-парла-парламенте
Итак уже аншлаг.
Точнее говоря —
«Аншлаг! Аншлаг!»

Ну что тут скажешь, вот такая я каналья.
Теперь — о главном: о тебе, любовь моя.
Хочу сказать: «Спасибо, милая, родная,
Что ты живешь с такою гнидою как я».

Тебя должны канонизировать при жизни
За твои муки, за любовь и за труды.
Я тоже стану человеком, только свистни,
Прям с понедельника. Нет, лучше со среды.

Ночной свистун

Свистит, свистит, зараза, под окошком,
Ну нету Любки, что ж ты, тварь, свистишь?
Свежо, впотьмах свалилась с крыши кошка,
Деревья гнутся, да шумит камыш.
А чтой-то ночь зловещая такая?
Блуждают на погосте огоньки,
В такую ночь обычно самураи
Канают на границу у реки.

Трубу прорвало, из подвала пахнет гнилью,
Свистит влюблённый третий час подряд.
В такую ночь, чтоб сказку сделать былью,
Был Зимний на гоп-стоп братвою взят.
Жужжит в стакане пьяненькая муха,
Я соль рассыпал, видно быть беде.
В такую ночь ван Гог отрезал ухо,
А Грозный треснул сына по балде.

Пошла муха на базар и купила самовар,
Приходите, черти, я вас пивом угощу!
Чёрт заглянет на часок, он не низок, не высок,
Здравствуй, паранойя, я твой тонкий колосок!

Бурчит с экрана футуролог злобный:
«Увы вам, люди, бьют уже часы!»
Смесь Иоанна, Нострадамуса и Глобы,
Апокалипсисом пугает, сукин сын:
«Падёт Звезда Полынь, грядёт разруха,
И брат у брата увёдет жену,
И Пятачок зарежет Винни Пуха.
Конец эпохи, все пойдем ко дну!»

Вот так живёшь, гребёшь деньгу лопатой,
Тут трубный зов — и всё коту под хвост,
Мол, Страшный Суд, звоните адвокату,
С вещичками на выход, в полный рост!
А этот все свистит, на гульках твоя Люба.
Убогий жребий брошенных мужчин!
Что он Гекубе, что ему Гекуба?
Пошёл бы, лучше, выдавил прыщи.