Песня

В музыке Щедрина присутствуют и некоторые культовые, мистериальные моменты. Но ведь пережившая века церковная музыка — от Баха до Рахманинова — в значительной степени основывается на народных мелодиях, далеких от специфических религиозных интонаций. И было бы неразумно отгородиться от этого бесценного наследия, не черпать из него при написании современных сочинений.

…Пришел наконец после немалых трудностей — не сразу и не все приняли это выдающееся новаторское произведение Щедрина — день премьеры «Поэтории».

Напряженную тишину ожидания разорвал одинокий и печальный звук альтовой флейты, и моя партия… стала главной темой всего сочинения. Голос Родины, голос памяти получил свое полнокровное выражение в этом скорбном глубоко национальном плаче, которому так созвучны слова В. Белинского о том, что в русских мелодиях «грусть души крепкой, мощной и несокрушимой».

Боль людская, межчеловеческая солидарность, Родина — как твердая опора в жизни каждого человека — вот основные темы «Поэтории», которая знаменовала качественно новый этап в моей творческой биографии.

В юбилейном, 1970 году мне довелось участвовать в исполнении еще одного сочинения Родиона Щедрина — оратории «Ленин в сердце народном», удостоенной Государственной премии СССР. Близость этого композитора к русской народной музыке хорошо известна. Достаточно сказать, что песня, частушка была положена им в основу даже целой оперы «Не только любовь». А с каким мастерством вводит композитор залихватскую «Семеновну» в свой первый фортепианный концерт. Ярким примером oпоры в творчестве на былинно-лирические народные напевы стала ленинская оратория.

Я пела «Плач по Ленину» на слова известной сказительницы М. Крюковой. Акапельная форма, истинно народные интонации плача роднят его с протяжными старинными русскими песнями так называемого «знаменного распева».

Вместе с тем этот плач — сгусток народной мудрости, пронизанный жизнеутверждающим духом, верой в неодолимую силу ленинских идей.

Мы с тобой, Ильич, не расстанемся.
Вечно будет про тебя споминаньице.

Этими былинными словами завершается подлинно народное сочинение Щедрина, которое мне пришлось исполнять и за границей, в том числе в Англии, Франции и других странах.

В общем, если годы, отданные хору, были моими университетами, то работа над этими двумя сложными, но интересными сочинениями Родиона Щедрина стала для меня как певицы настоящей академией.

Люблю я петь, когда на дворе легкий морозец. Тогда и настроение у меня отличное, потому что голос звучит легко и звонко. Именно такая погода стояла все время, но с утра в тот самый знаменательный февральский день, словно специально, чтобы испортить мне настроение и добавить волнений, на запорошенную снегом Москву невесть откуда свалилась оттепель и потекли по тротуарам ручьи.

Часа за два до начала я отправилась в зал Чайковского. Спокойно загримировалась, распелась. Вот уж дали первый звонок, второй, третий… и я на сцене.

Вышел Виктор Дубровский. Зазвучали первые такты народной песни «Ох, всю ночь я прогуляла» — рассказ о счастливой девушке, окрыленной любовью. Чувствую, что нервы собраны в кулак.

Скользнула взглядом по сидящим впереди — сколько выдающихся деятелей искусств, композиторов, поэтов! Состояние особой приподнятости, значимости происходящего передалось и музыкантам оркестра имени Осипова, которые, выдвинув меня на соискание Ленинской премии, ради этого концерта отложили свой вылет на ответственные гастроли в ФРГ.

Долго и тщательно готовилась я к выступлению. По сути, это был мой творческий отчет за все годы служения искусству. Соответственно подбирался репертуар. В первом отделении прозвучали старинные русские народные песни, во втором — современные советские. Чтобы не отвлекаться, пыталась не смотреть ни на кого в зале — уж больно много знакомых в партере; в напряженном ожидании на меня устремлены сотни глаз, добрых и желающих успеха в этом главном моем творческом испытании.

И все же волнение на первых двух-трех номерах дало себя знать. Старался не подавать виду, но тоже волновался даже такой опытный маэстро, как Дубровский. После третьей песни — это была широкая, распевная «Вниз по Волге-реке» — я повернулась к дирижеру и взяла его за руку, подчеркивая сопричастность оркестра к моему успеху. Как сейчас помню, пальцы у Дубровского немного дрожали.

Отзвучала последняя песня, обозначенная в программе. Публика сгрудилась у барьера сцены. Я спела еще несколько песен… Не знаю почему — то ли от охватившего меня возбуждения, то ли от желания доставить радость пришедшим «поболеть» за меня многочисленным друзьям, — только почувствовала я в себе такой прилив сил, что готова была петь еще по меньшей мере целое отделение.

Так прошел тот день, который навсегда останется в моей памяти.

А уже наутро, собрав свой нехитрый багаж: пару концертных платьев и туфли — я улетела на гастроли в Краснодар. Одно слово: надо. Люди ждут, значит, надо к ним спешить. Тут уж забудь об усталости, думай о новых дорогах и новых встречах.