Песня чудовищ

Когда царевичи подросли, Стрейвин предпринял несколько атак – войска заходили с севера, в обход холодного залива, отделяющего Стрейвин от Аларии, но союзники отца из Северной Халкхи помогали отразить нападения. Но в зиму, когда Ивладу исполнилось двенадцать, а Ружану – семнадцать, Стрейвин собрал флот и напал на Аларию с юга, попытавшись пробиться через устье реки Белой и подняться выше, к Серебряному лесу.

Ивлад хорошо запомнил те страшные дни. Отец болел почти всю жизнь, но тогда его болезнь начала брать верх, и Радим Таворович лежал в постели, когда гонцы принесли весть о стрейвинском флоте, приближающемся к берегам Аларии. Ивлад помнил, как Военег собирал войска, как Ружан и Рагдай, ещё совсем мальчишки, просились в бой. И отец дал Ружану возможность проявить себя – они с Рагдаем повели флотилию наравне с Военегом.

Ивладу, Домиру и Нежате не позволили выйти со двора – Домиру уже исполнилось пятнадцать, и он обижался на отца, что тот запретил ему идти со старшим братом. Все вместе они провожали Ружана и Рагдая, стоя на крыльце. Городские ворота были открыты настежь, и вдаль по дороге тянулась вереница огней. Тогда царские дети не знали, что большинству из этих огней суждено погаснуть, да и вернувшиеся с войны изменятся до неузнаваемости.

Грядущая встреча с вьюжным колдуном тревожила Ивлада, но, с другой стороны, он уже беседовал с самим Вьюгой и остался жив и здоров. Вряд ли тот, о ком говорили девоптицы, сильнее одного из верховных.

Солнце вовсю золотило снег, но теплее не становилось. Ивлад кутался в тонкую накидку – ткань согревала, будто её кто-то зачаровал. «В колдовстве погибель царской семьи», – в который раз подумал он. Но без этого самого колдовства его конец пришёл бы гораздо раньше.

Впереди двигался силуэт – свет слепил глаза, поэтому Ивлад не сразу его заметил. Человек шёл навстречу и вёл под уздцы двух коней. Спотыкаясь, Ивлад прибавил шагу, а когда расстояние достаточно сократилось, даже слегка улыбнулся: встречным оказался знакомец Вьюга, а одним из коней – Нежатин Звездочёт, и даже Ивладов лук болтался тут же, у седла. Учуяв знакомый запах, конь зафыркал, Вьюга отпустил узду, и Звездочёт бросился к Ивладу.

– В последнюю нашу встречу ты был хотя бы при коне, – заметил Вьюга. – Что стряслось? Зря ты так быстро сбежал от меня и не захотел принимать помощь. Управились бы быстрее.

Ивлад обнял Звездочёта за шею и принялся гладить по морде. Конь успокоился, тыкался носом в накидку, хранящую запах хозяйки.

– Я… – Щёки Ивлада и так были румяными от мороза, но сейчас ещё сильнее налились краской, в этот раз – от гнева. – Ты… Проклятый колдун, ты преследуешь меня?! Хочешь сгубить царских детей по одному?

Вьюга вздохнул и провёл ладонью по безбородому лицу.

– Если бы у меня была такая цель, то я бы начал с тебя: одинокого, безоружного, пешего. Заморозил бы ещё на подходе к лесу. И коня бы не стал приводить. – Он насмешливо прищурился: – Грязи на твоей одежде, я смотрю, ещё прибавилось.

Ивлад упрямо смотрел на него исподлобья, не веря ни единому его слову, но всё же набрал горсть снега и попытался оттереть пятна с накидки.

– Стрейвин и Алария – враги, конечно. – Вьюга заговорил так вкрадчиво, будто обращался не к царевичу, а к дикому зверю, которого нужно успокоить. – Представляю, о чём ты думаешь, Ивлад. Но я не несу угрозы ни твоей семье, ни твоему городу, ни твоей стране. Даже четверым верховным колдунам разом не выстоять против армии царя, тебе ли не знать, царевич.

О той битве до сих пор много говорили, и почти всегда – понижая голоса до шёпота. Говорили, будто царь Радим не был готов, поэтому отправил только те войска, которые уже стояли недалеко от Азобора и южнее, вплоть до морских границ. Говорили, что колдуны умышленно подгадали время: самое начало зимы, когда крепчают морозы, но влажные осенние ветра ещё не хотят уходить. Но всё же тогда царские войска погубили столько колдунов, что верховным пришлось отступать, уводить остатки своих, чтобы сберечь хоть кого-то. От аларского флота осталась лишь пара кораблей, каким-то чудом удалось выжить и Ружану, и Рагдаю, и воеводе, и горстке их людей, но больше не выжил никто. Стрейвин с тех пор зализывал раны, воспитывал новых колдунов, но и Алария жила в относительном покое.

– Ты убивал их, – проговорил Ивлад. Голос едва не сорвался. – Это же ты руководил стрейвинцами? Ещё немного – и моего брата бы тоже убил.

– Раз уж ты решил вспомнить… Да, я руководил армией вместе со Штормом. – Вьюга поднял ладонь и сделал осторожный шаг к Ивладу. Тот, напротив, отступил назад. – Вьюга и Шторм – наилучший союз для того, чтобы поднять ледяные ветра. Но тогда это было ради Стрейвина, а сейчас я здесь – пришёл не воевать, а по просьбе Нежаты.

Горло Ивлада вдруг перехватило, будто оно стало деревянным, неспособным на слова. Он схватился за лук, вынул стрелу и натянул тетиву.

– Неужели дочь врага тебе дороже родного края? Для чего тебе нужна Нежата, говори, колдун!