Песня для Корби (СИ)

- Ты понимаешь, что все испортил? - пилил его дед. - Понимаешь, что я зря старался? Сопляк. Тварь неблагодарная. Что для тебя ни сделаю, все спускаешь на ветер.

Корби не слышал его. "Я хотел быть счастливым, но теперь я ненавижу счастье, - думал он, - ненавижу движение и красоту. Я хочу, чтобы все остановилось. Ведь это пустой спектакль. Люди умирают. Вот что настоящее. Вот что правда. А всего остального нет".

- Хоть бы утерся, - буркнул дед. Он попытался провести ладонью по лицу подростку. Тот отшатнулся.

- Да что ты, - пробормотал дед. - Дикий совсем. Меня слушай, дурак. В руки себя возьми.

"Ненавижу", - подумал Корби. Он вскочил и неровным шагом пошел в угол, где смыкались здания. Здесь росло старое корявое дерево. Под ним лежало пятно тени. Корби прислонился к пахнущей мочой стене и закрыл глаза.

- Делаем велосипед, - весело продолжал доносящийся из открытых окон голос инструктора. - Крутим ножками, как будто они нажимают педали. Вот так, вот так. Сгибаем ножку в колене и потом разгибаем, но не до конца. Молодцы, девочки.

Дед вместе с Корби дошел до угла, потом унюхал запах мочи, сморщился, махнул рукой и вернулся на лавочку.

- Теперь все подумают, что ты ссышь, - бросил он внуку в спину.

Корби приложил ладони и лоб к стене. Он искал этой позы. Он помнил ее с тех пор, как стоял у окна и смотрел на разбившуюся машину. Он повторял эту позу вчера вечером, когда прильнул к борту труповозки. И теперь он снова ее нашел.

"Я не смогу, - отчетливо понял он, - как бы я ни хотел, я не смогу туда вернуться и не смогу говорить с Крином. Да и зачем? У него есть видеозапись, у него есть слова Ника и Ары. И описание машины, которое нашел Барыбкин. И, наверное, еще куча всего. Он справится".

Музыка сменила ритм, стала мелодичнее.

- Руки под поясницу и тянем ножки вверх, - объявил инструктор. - Делаем березку. Будем стройными, как березки.

Дыхание Корби стало немного выравниваться. И тут он почувствовал на себе чье-то внимание. Оно было неотрывным и невыносимым. Подросток терпел его минуту, потом не выдержал и обернулся.

У входа в отделение стояли отец Андрея и мужчина в темных очках. Они о чем-то разговаривали, но оба, кажется, смотрели в его сторону.

Корби стало нехорошо. Эти двое, да еще вместе, показались ему самыми страшными людьми, каких он видел на свете. Покалеченный Токомин, с его бледным лицом в рубцеватых шрамах, с застывшим взглядом, полным скорби, безумия и ненависти. И молодой мужчина в очках, с непроницаемым лицом, которое разочаровывает ожидания, на котором почти не отражаются эмоции. Корби отвернулся от них и, дрожа, вжался в стену. "Кого сейчас допрашивают? - подумал он. - Ару? Точно, Ару. Значит, скоро и он выйдет на улицу. А потом выйдет Ник. И Ник, пожалуй, еще подойдет ко мне и что-нибудь скажет".

Корби охватила паника. Взгляды сверлили ему спину. Встреча с друзьями казалась неизбежной. "Я этого не вынесу, - подумал он, - мне лучше умереть, чем оставаться здесь. Мне лучше умереть десять раз".

"Бежать, - решил подросток, - от них и от деда. От всех. Потом найду, что с собой сделать. Прыгну под поезд, или порежу себе вены битым стеклом, или просто уйду пешком из города, лягу на землю в лесу и умру от голода".

***

У всех, кто выходил с участка, постовой смотрел документы и забирал пропуска. "Там я не пройду, - подумал Корби, - к тому же там близко от отца Андрея".

Сквозь открытые окна полуподвального этажа снова запульсировала ритмичная музыка.

- Переворачиваемся, садимся, - прокомментировал инструктор, - ножки расставляем под углом в девяносто градусов и тянемся. Два наклона направо. Два наклона налево. Пальчиками рук касаемся пальчиков ног. Раз-два! Три-четыре!

Корби уставился на открытое окно.

- Бодрее, девочки, - жизнерадостно взывал тренер, - и хорошая фигура вам обеспечена.

Подросток снова оглядел двор. Дед не смотрел в его сторону - он исподтишка изучал молодого человека в очках. Корби не торопясь, но целенаправленно пошел вдоль стены кирпичного здания. Он видел, что Токомин и незнакомец продолжают наблюдать за ним. У него откуда-то появилась уверенность, что человек в темных очках разгадал его план, но молодой мужчина не двигался с места и равнодушно объяснял что-то отцу погибшего мальчика.

"Даже если он понял, - подумал Корби, - он уже не успеет меня догнать. До окна остались считанные метры". Корби прошел их быстро. Сквозь щели в жалюзи он увидел ритмично движущиеся тела. Женщины в купальниках, в основном в возрасте от тридцати до сорока.

В последний момент маневр Корби заметил дед.

- Стой! - вскрикнул он. - Ты же совсем все испортишь!

Корби спрыгнул в незарешеченное углубление, а потом, ломая жалюзи, рванул в открытое окно полуподвального этажа. Раздался женский визг.

- Эй! Вам сюда нельзя! - рявкнул возмущенный, усиленный динамиками голос тренера.

Подросток освободился от надоедливых шуршащих планок и увидел, что находится в просторной комнате, посреди десятка сидящих на полу или уже начавших вскакивать бабенок. Потные, удивленные лица.

- Маньяк! - закричала одна из них. - Извращенец!