Песня для Корби

Комната начала наполняться вещами и людьми. Они свивались из серебристой слизи вроде той, которая проступила сквозь лицо упавшего Андрея. Соткались и застыли металлические рамы коек, серебром и сталью блеснул широкий поднос, заполненный лентами окровавленной марли.

Корби сидел на стуле рядом с койкой и держал за руку мужчину с покалеченным лицом. Кошмарный ожог был еще свежим. Он сочился кровью, а прямо из центра раны смотрел страшный, окруженный потеками желтой мази глаз. Другой глаз был здоровым и живым. Он смотрел на полицейского.

— Как именно мальчик вытащил Вас из огня? — спросил тот.

Корби почувствовал, как раненый сжал его руку.

— Очень смутно, — ответил он полицейскому, — помню лицо сына, горящий дом, жуткую боль. Все уходит в темноту.

Речь больного была замедленной.

— Спросите у него, — кивнул он в сторону Корби.

— Это было трудно, потому что папа очень тяжелый, — услышал Корби свой и не свой голос.

— Ты спас меня, сынок, — пробормотал раненый.

Корби увидел отражение своего, но чужого лица в блестящих стенках окровавленного подноса. У него были светлые волосы.

Все распалось. Из бликов света выросли ярко-желтые языки пламени. Они поднимались вверх по стенам большого нового дома, пожирали рамы окон и соседние с домом ели. Шел снег. Корби лежал на спине, а у него на животе, придавив его грудь двумя руками, сидел еще нестарый мужчина.

— Это ты поджег дом! — кричал он. — Ты поджег дом!

— Я не хочу убивать папу, — как молитву, шептал придавленный к земле мальчик, — я не хочу убивать папу. Не заставляй меня. Не заставляй меня. Я не хочу быть тобой.

Кристаллики полупрозрачного серебристого тумана закружились над его лицом, грудью и обессиленными руками.

— Мне надо было убить тебя, — сказал мужчина.

— Ты не сделаешь этого, не сделаешь, я не дам тебе, — шептал мальчик.

Вдруг мужчина перестал прижимать его к земле. Туман каплями слизи осел на его кожу. Он разъедал ее как кислота, резал кристаллами.

Корби почувствовал, что из его глаз, из глаз придавленного к земле мальчика, текут горячие слезы.

— Этого не будет, — сказал он. — Я этого не позволю, ты не сделаешь. Ты ничто, ничто, мы убили тебя, убили все вместе, убили тогда, когда ты был слаб.

Дикий крик мужчины, лицо которого распадалось, перекрыл шум огня. Он эхом полетел между черных елей, а мальчик все продолжал шептать:

— Я не убью папу, я не буду этого делать. Я не ты. Не ты.

И кристаллы стали меньше, а капли кислоты перестали сверкать. Из жуткой раны текла кровь. Мужчина попытался прикоснуться к своему лицу и снова дико закричал. На его трясущихся руках повисли волокна распавшейся плоти.

Из огня выстрелил сноп искр. Дом загрохотал. Его крыша проваливалась вниз. Огненный вихрь взвился вверх и начал снова превращаться в небо.

* * *

Корби почувствовал, что лежит на асфальте. Его голова была на коленях у Ары, и тот очень мягко гладил его по волосам. Рядом стоял встревоженный Ник. А в двух метрах от них, тихо и горько плача, сидел Токомин. На него издалека смотрела Маргарита. Маленькая Алеся в темных очках Однокрылого Ангела сидела у Ани на руках. А Комар тщетно пытался убедить охранника клуба, что здесь ничего не происходит и все присутствующие вот-вот разойдутся по своим делам.

— Что случилось? — спросил Корби.

— Очнулся! — громко, обрадовано сказал Ара.

Все к нему повернулись.

— Что я сделал? — снова спросил Корби.

Ара кивнул на отца Андрея.

— Кажется, ты несколько изменил его жизненные приоритеты, — сообщил он.

Глава 28. Корби настоящий

Корби чувствовал ужасную слабость. Ему удалось сесть. Небо было уже не таким ярким, как тогда, когда друзья заходили в клуб. День клонился к вечеру и все никак не кончался. Он уже казался Корби самым длинным из всех в его жизни.

— Ты в порядке? — спросил Ник.

— Никто здесь не в порядке, — тихо ответил Корби. Его начинало мутить при мысли о том, как Токомин получил свое увечье, но не думать об этом он не мог. Кем или чем был Андрей? Кошмарная белая слизь. Галлюцинации. Призраки. Безумные депрессивные рисунки. Богатая несчастливая семья. Двойная жизнь. И, наконец, смерть в семнадцать лет от организованной группы убийц.

— Корби проснулся, — затараторила маленькая Алеся. — Братик говорил, что ты будешь делать чудеса. Ты потрогал папочку, и папочка успокоился.

Корби дико оглянулся на девочку. Он не мог отделаться от чувства, что у Ани на руках сидит маленькая копия Андрея. Ее слова рефреном повторились у него в голове. «Братик говорил, что ты будешь делать чудеса». Братик говорил. Андрей говорил о нем.

Корби заметил, что ее лепет производит сильное впечатление не только на него. Обернулись Ара и Ник. Вздрогнула подошедшая ближе Маргарита. Она больше не плакала, но со вчерашнего дня ее лицо сильно осунулось, а глаза запали.

— Эй ты, великий гитарист, — перебивая сестренку Андрея, обратился к Корби охранник клуба, — кто тебя так?

— Никто, — вступился Однокрылый Ангел.

— Нет, не никто. Он приходит из долин, — возразила Алеся.

— Кто приходит из долин? — поинтересовалась у нее Аня.