Песня для Корби

— Никуда он не пойдет, — сказал Комар.

— Это мой дом, — огрызнулась Аня.

Корби молча открыл балконную дверь и вернулся в комнату. Комар бросился вслед за ним.

— Никуда ты не уйдешь, — повторил он, хватая Корби за руку.

Подростки остановились. В комнате было тепло и сухо. Комар потирал плечи, а Корби просто стоял на пушистом ковре и медленно согревался. Вслед за ними с балкона вернулись Паша и Аня.

— Сними одежду моего отца, — сказала Аня.

Корби посмотрел на нее. Ее лицо было диким, взбудораженным, на щеках горели красные пятна.

— Ты кончаешь на цацки своего бойфренда, — взвился на нее Комар, — а на человека тебе насрать. А он, черт подери, прав. Мы вели себя, как говно. Люди всегда пялятся.

— Зачем ты его защищаешь? — спросила Аня. — Мы его не знаем. Он неизвестно кто. Он не появлялся четыре года. Он жил неизвестно как, неизвестно чем.

Корби медленно начал расстегивать рубашку.

— Пусть он хотя бы поест, — заступился за Корби Паша. — Я готовил на четверых.

— Пусть он убирается, — ответила Аня и села на кровать своих родителей. Она все еще сжимала бинокль в руках. К ее лбу прилип локон промокших от дождя волос.

— Ты можешь орать про свой дом, — сказал ей Комар, — но жрачка куплена на общие бабки и приготовлена не тобой. Так что он будет есть.

— Нет, я пойду, — пробормотал Корби. — Она права. Мы чужие.

— На хрена ты разбил бинокль? — спросил у него Паша. — Можно было просто сказать, что мы не правы.

— Так получилось, — ответил Корби. — Я все в последние дни делаю неправильно. Я всех предаю и подвергаю опасности. Я ненормальный.

Его речь звучала глухо и странно. Он медленно стянул рубашку и бросил ее на кровать рядом с Аней.

— Дай мне мои вещи, — попросил он.

— Да вы что, все вконец сдурели? — спросил Комар.

— Одень рубашку, — зло сказала Аня.

Руки Корби замерли на перетянутой резинке спортивных штанов. Он стоял, опустив голову. Бледный свет пасмурного дня свинцовыми бликами ложился на его хрупкие плечи.

— Будет то же самое, — сказал он. — Вы меня возненавидите.

— Я начинаю понимать, как он оказался босым и избитым, — сообщил Комар.

Паша принюхался.

— Картошка горит! — воскликнул он и выскочил из комнаты.

— Ну вот, жрачку испортили, — констатировал Комар.

— Я хочу знать, где ты взял свои темные очки, — неожиданно сказала Аня.

— Зачем? — спросил Корби.

— Не спрашивай, — ответила Аня.

— Мне их дал один человек перед тем, как я прыгнул с парашютом с крыши башни Северо-Запад, — сообщил Корби.

— Чего? — переспросил Комар.

— Это строящийся небоскреб в комплексе Москва-Сити, — объяснил Корби.

— Ты остаешься, — решила Аня. — Надень рубашку и иди есть.

— Ничего не понял, — пробормотал Комар. — Ты прыгал с парашютом?

— Прыгал, — подтвердил Корби. Он поднял с постели рубашку Аниного отца и надел ее обратно.

— Еда готова! — крикнул с кухни Паша.

— Пойдем, — Комар бросил на Аню тревожный взгляд и легонько дернул Корби за рукав, — пока она добрая.

Корби пошел за ним. Ему казалось, что мир вокруг него вот-вот снова обрушится в пустоту чужой смерти, что слезы заволокут глаза, что память о моментах счастья исчезнет. Он боялся, что может снова захотеть убить себя.

Он понял, что запутался. Жизнь и смерть. Они были так близко. Они дышали друг другу в лицо. Веселые, молодые, красивые люди, его бывшие лучшие друзья, только что с азартом смотрели, как из их подъезда выносят чужой труп.

«А разве я вел себя иначе? — спросил себя Корби. — Когда я подумал, что это не мои родители погибли, я все равно решил перейти дорогу, чтобы взглянуть на мертвых. И потом, когда погиб Андрей, все было таким странным. Сначала его смерть вызывала только удивление и дурацкие мысли».

Комар и Корби вошли на кухню. Паша оглянулся на них. Его взгляд на секунду задержался на лице Корби, потом он снова занялся сковородкой.

— Картошка пережарилась, — сообщил он.

— Съедим, — сказал Комар.

* * *

Молчание. Запах еды. Горка золотистой картошки, вокруг нее — полумесяц красных, сочащихся жиром колбасных долек. Корби не ел уже сутки. Он должен был бы сходить с ума от голода, но вместо этого он сидел и отчужденно смотрел на свою еду.

Он забился в самый угол. Комар достал из холодильника банку пива, взял у Паши свою порцию и устроился рядом с Корби. Аня пришла на кухню только через несколько минут, взяла еду и села напротив них. Паша поставил перед Корби полную тарелку и последним опустился за стол.

Корби пришло в голову, что все ненавидят его потому, что он не рассказывает им одну-единственную вещь, которая объясняет все его поступки. Из-за этого он виноват перед своими новыми лучшими друзьями. Из-за этого он может сейчас навсегда потерять своих старых лучших друзей. «Но я не смогу», — подумал Корби. Его лицо дернулось.

Есть начал только Комар. Аня наколола картошку на вилку, но отложила ее и снова стала перебирать на плеере музыкальные треки. Паша, хмурясь, выдавливал майонез на край своей тарелки.

— Четыре года назад… — начал Корби, и оборвал.

— Что? — спросил Комар.