Песня для оборотня

Гвен оглядела пространство пустым взглядом. Тронула тонкими пальцами стоявшую на столе фигуру из дерева: сидящий волк склонил морду к своей волчице. От него так и веяло защитой и трепетной любовь. А между их лап путалось три крохотных щенка.

— Тут — в Айсвинде? — не удержалась Айла.

— Да. Это не наш дом. Мы жили далеко… за эти горами. Жили так, что Мать Волчица решила проучить своих детей за жестокость, недостойную даже зверей. Наказать насилие над парами и самками, жадность до власти и смертные дуэли, происходящие по любому поводу. Наш народ потерял способность продлевать род. Самки скидывали щенков, а у самцов не получалось сделать новых, сколько бы они ни старались. Легенды гласят, что все началось постепенно. Но однажды оборотни очнулись и поняли, что начинают вырождаться.

Тонкие пальцы осторожно касались голов деревянных волчат.

— А… другие народы рядом? — уточнила Айла. — Разве ваш… то есть тогда разве не стали искать других женщин? Не оборотней…

— Других не было рядом. Одни легенды говорят об одиночестве оборотней на собственных землях, другие о кровавой жестокости к слабым. Стыдно, но последним я верю больше.

Айла поежилась. Да, оборотни очень опасны. Но тут, в Айсвинде, есть соседи! Может, местность скалистая и лесная, но приграничные деревни людей найти можно.

— Попыток не было и на этой земле, — предупредила ее новый вопрос Гвен. — Если только одиночки решали вновь испытать строгость Матери Волчицы. И все же ни одного ребенка от человеческой женщины не появилось в кланах. Кто знает, возможно ли вообще потомство между нашими народами.

И после этих слов ей стало действительно плохо. У них с Кайроном никогда не будет детей. А какое ж это счастье — без нежного «мама»? Для нее — точно нет.

— Это хорошо, что ты думаешь о щенках, — вдруг усмехнулась шаманка. — Не горюй раньше времени, сладкоголосая. Вы с Кайроном — пара. А ведь такого тоже раньше не случалось между оборотнем и человеком. Сама судьба вела тебя к нам.

Айла покраснела. Боги, о чем она, вообще? Какие совместные дети, если она решилась на побег?!

— Около пяти сотен лет назад мы появились здесь, решив покинуть осквернённые земли и начать все сначала, — продолжила тем временем Гвен, — определили законы, по которым стали растить наших вымоленных у Матери Волчицы щенков. Как несмышлёные дети учатся ходить, мы заново учились благородству. Простым истинам, помогающим жить правильно.

— Значит, по-вашему, благородно держать меня здесь, где через одного вы желаете от меня избавиться?

А вот теперь шаманка хмурилась.

— Настолько же, насколько взяться помогать тем, кто хочет добить наш народ. Не говори о брате — все прекрасно это знают. Но ты сделала свой выбор — пошла, зная, что рискуешь. И что придется лечить тех, кто будет убивать.

— Но у меня есть семья!

— У нас тоже семьи, — парировала шаманка. — Семьи, которые нуждаются в защите. Наш секрет должен оставаться секретом. А ваша пара с Кайроном должна стать полноценной. Только тогда все будет как надо.

И Гвен покинула ее. Айла потопталась на месте, а потом тихо подошла к столу, на котором стояла статуэтка волчьей семьи. Новая история, так скупо и отрывисто рассказанная Гвен, все ещё звенела в ушах. И сердце тихонько ныло от пронзительной жалости к некогда сильному народу. Было ли так на самом деле? Кто знает… И мертвые уже не расскажут, что правда, а что вымысел. Но ведь у нее тоже есть семья! Которая тоскует о ней. А впереди три дня без оборотня. Айла крепко-крепко зажмурилась. И она теперь знает, куда идти.

Глава 22

Ее запах мерещился повсюду. Дрожал в воздухе нежными нотами. Манил и пел ему, приказывая вскочить на лапы и бежать к ней — к его паре, его единственной. Той, кто пахнет так невыносимо приятно, что хочется упасть ей в ноги и тереться о них, смиренно требуя ласки. А как она поет! Шерсть на загривке вздыбилась, и волк жалобно заворчал. Сейчас он бы мог слушать ее протяжные, громкие стоны, а не щелчки зубов окруживших его собратьев.

Волк дернулся, и тут же наперерез ему метнулся другой — светло-серый. Пригнув голову предупреждающе зарычал. Ответный оскал был в сотни раз злее. Но никто не принимал его вызов на дуэль! Жалкие трусы, они гоняли его по лесу, мешая подобраться к паре. Изматывали, не позволяя утолить обострённые до боли инстинкты. Сам вожак сбивал его с пути и водил кругами. Волк опять глухо зарычал. Он тоже кое-чего стоил. И десять матёрых зверей дышали тяжело и часто, измотанные трудной гонкой, добычей в которой была самая желанная, нежная и сладкая пара.

Бледное пятно луны скрылось за облаками. И стоило последнему лучу раствориться во влажном воздухе, как голову повело от ненавистной воли его второй части. Взвыв дурным голосом, волк заметался в кругу собратьев. Он не уступит! Самка его! Самка должна быть с ним. И под ним! Стонать его имя, двигаться в такт мощным броскам тела, которое, так и быть, он изменит ради пары. Сделает все, лишь бы избранная широко развела ноги, вздохами и запахом призывая разделить с ней дикую страсть оборотней.