Песня для разбитого сердца

Странно, но, пока Джордж, рыдая, хватался за него, как за спасательный плот посреди океана, и прятал пылающее лицо у брата на плече, а позади подоспевшие свидетели о чём-то негромко переговаривались, Александр чувствовал облегчение и некое спокойствие. Словно тёплая волна накатила на него и укрыла с головой… И пусть через минуту это ощущение тепла сразу испарилось, Алекс прижал Джорджа к себе и властно произнёс ему на ухо:

— Успокойся! Успокойся сейчас же, слышишь? Я всё исправлю! Не плачь, они не должны слышать, как ты плачешь! Смотри на меня! — и он заставил Джорджа взглянуть на него, коснувшись его лба своим. — На меня посмотри! Мы справимся. Старший брат сумеет выкрутиться, как и всегда! Помнишь, да? А теперь пообещай мне только одно — делай в точности как я говорю!

Последние слова он процедил угрожающе строго, и Джордж закивал без раздумий. И перед тем, как в доме появился констебль и увёл их обоих, Александр ещё раз успел взглянуть на остывающее тело своего отчима. Он не смог сдержать ироничной ухмылки, переступая порог проклятой комнаты вслед за констеблем.

Главная причина всех страхов, его пугающей зависимости и безумия больше не могла его преследовать. Александр ощущал себя на удивление свободным, прекрасно осознавая, какую жертву придётся принести ради этой свободы. И страшнее всего оказалось то, что он был к этому готов.

Глава 22

Было уже поздно, когда из окна большой библиотеки Кейли заметила закрытую коляску на подъездной дороге. Девушка сняла очки для чтения и пригляделась, но пассажиров рассмотреть не смогла.

— Ах, но ведь это не он! — произнесла она вслух.

Александр отсутствовал уже пять дней. Ни весточки не прислал сам, ни даже строчки от мистера Стокера не было. Они уехали вместе через сутки после громкого появления лорда Эшбёрна, и с каждым днём неведения Кейли ощущала, как нарастала её тревога. Александр просил не волноваться и обещал сразу после разговора с отчимом и братом вернуться домой. И вот, уже скоро неделя, как он исчез, а новостей всё нет. Что-то произошло в Лондоне, и молодая виконтесса порывалась уже сама поехать и всё разузнать. Её терпение и мужество были на исходе, а последние две ночи она вовсе не спала.

Предчувствуя, что поздний гость мог быть послан капитаном, Кейли набросила на плечи шаль и спустилась в холл. Там она столкнулась лицом к лицу с Эдмондом Стокером, и он был не один. Рядом с камердинером, перебросив через правый локоть своё вельветовое пальто, стоял темноволосый мужчина с цепким взглядом серых глаз и длинным острым носом, придающим ему величественный вид. На первый взгляд ему было около сорока пяти лет, выглядел он солидно и модно в своём дорожном костюме. Заметив Кейли, сошедшую со ступеней парадной лестницы, он снял шляпу, передав её Стокеру, и элегантно поклонился.

Камердинер капитана Стоуна, едва ли не запинаясь на каждой фразе, представил его как сэра Джона Копли4, генерального солиситора Англии и Уэльса, и по совместительству члена ордена барристеров. Кейли понятия не имела, кто он такой, и тем более ради чего юрист явился в Фаунтинс в столь поздний час.

— Её Милость не предложит нам чашку чая в тихой обстановке? — намекнул сэр Джон Копли, и Кейли вмиг покраснела.

Она велела подать чаю в малую гостиную и зажечь свечи. После того, как все формальности оказались соблюдены, а экономка откланялась, Кейли решилась поинтересоваться о цели визита уважаемого барристера.

— Мне весьма горько сообщать вам об этом… С другой стороны, хорошо, что слухи не распространились за пределы Лондона, ведь в нашем деле чем меньше свидетелей, тем лучше.

Сэр Копли говорил чётко, глядя прямо собеседнику в глаза, его строгий тон был неумолим, при этом он не казался чопорным или надменным. Но для Кейли его слова стали чем-то вроде иглы, воткнутой в сердце. Она перевела беспокойный взгляд на Стокера, поразившись его бледности и испарине на лбу, и спросила, наконец, в чём тут дело.

Эдмонд дрожащей рукой протянул ей большой конверт, из которого девушка извлекла два документа, на одном из них красовалась с чья-то размашистая подпись.

— Что это? Что происходит, господа? — раз уж они оба молчали, Кейли повысила голос на камердинера. — Где мой муж, мистер Стокер?! Вы ответите мне или нет?

И тогда Джон Копли, откашлявшись в кулак, встал перед нею.

— Леди Саутфолк… Я здесь по просьбе герцога Веллингтона. Он поручил мне это дело, поскольку считает меня одним из лучших в ордене. Один из документов, что вы держите, это копия признания вашего мужа, капитана Стоуна, а второй — приказ сэра Уильяма Гарроу, назначенного на это уголовное дело судьи.

— Я всё равно вас не понимаю. Какое признание? Какое дело? Мистер Стокер! Может, вы соизволите объяснить, почему вернулись из Лондона без моего мужа?

Но Эдмонд её словно не услышал. Утерев платком лицо, он тихо обратился к Копли:

— Всё же хорошо, что это не попало в газеты, сэр. Я боялся огласки, тогда даже тут никакого покоя не было бы…

— Огласка будет, поверьте! Тут уж ничего не попишешь. Ни Конрой, ни Его Величество это так не оставят…