Песня для тумана (СИ)

— Да и папочка твой захаживал, бывало, — прыснула она коротким смешком. — Пытался. В тот раз я впервые Мяндаша своими глазами увидала. Когда он Альвгейра на рога поднял.

Хозяйка слушала внимательно, хотя и не очень понимала. Рассказчица это заметила, пояснила:

— Давно это было. Я ещё девчонкой глядела, вот не старше тебя.

Сигрид постаралась определить, сколько лет старухе. По всему выходило, что когда она была девчонкой, её отца с Ульвом ещё и на свете не было, либо уж сущими младенцами она их знала. По крайней мере, последнего.

— Они детьми в Суоми жили? — в глазах дочери ярла блестела неподдельное любопытство. — С родителями? Какие они были? Я и маму-то почти не помню, а про дедушку с бабушкой отец мало говорит. Что хорошей крови, родом из далёких земель, да на этом и всё.

Саамка вдруг задумалась.

— Кровь в нём хорошая, сильная, да. Но только половина. В тебе — того меньше. Но кровь — не всё ещё. В Альгрейве… много гордости. Мало мудрости. У Ульва — тоже, но к нему и мерило другое прикладывать надо… что ж ты делаешь, дурында? — с той же интонацией продолжила старуха, глядя на руки Сигрид. — Ты ж пузырь порвала… э-э-э… изгадила всё. Тащи молоко теперь, а то горько будет. Молоко-то есть у тебя?

— Есть, — придушенно пискнула юная хозяюшка и бросилась за горшком.

— Ой, дети… — бурчала под нос саамка, вымачивая пострадавшего лосося. — Кругом дети! И их дети… мало того, что не стареют, так и не взрослеют. За папашкой твоим всегда много девок бегало, — сообщила гостья, вполглаза поглядывая на Сигрид. — Братишек- сестрёнок у тебя, небось, по пальцам не пересчитать. Только что в отцы, если не в деды годятся тебе. А Альвгейр с тех пор ничуть не изменился. Разве вот бороду носить стал.

Это сообщение Сигрид не взволновало. Напротив, девушка приняла его не веру сразу и на удивление спокойно. Не маленькая ведь, замечала, что отец немногим старше Эрика выглядит. А всё отодвигала, гнала эту мысль от себя подальше. А что муж её не человек, давно поняла. Теперь же её интересовало другое.

— Так у вас с Ульвом… тогда… ну… — девушка снова замялась. Ревновать к рассыпающейся от старости шаманке смешно, но и напрямик спросить неловко: — что-то у вас с ним было?

Взгляд шаманки потеплел.

— Не чужой он мне, — коротко отозвалась саамка и снова взялась за рыбу.

***

Больше года прошло с тех пор, как на берега Суоми из утлой лодчонки высадились двое. Как оказалось, именно в лодчонке и было дело.

Олли исправно отправлял людей валить сосны и стягивать к берегу. Золотоволосый чужестранец руководил, иногда раздражённо покрикивал, и за зиму у берега вырос огромный корабль. Нойд никогда не видел подобных. Даже представить себе не мог. Драккары викингов показались бы грубыми ореховыми скорлупками рядом с этим чудом. Изящные абрисы притягивали глаз, волны ластились к бортам, будто оленята-сосунки к мамке, да и люди нет-нет, а подходили просто чтобы притронуться, ласково провести ладонью по тёплому дереву. Неизвестно почему, но корабль Альвгейра всегда оставался тёплым.

Ульв выполнил своё обещание. Зима прошла пусть не сытно, но без потерь: медведи не нападали, да и волки больше не беспокоили. Даже снег сошёл раньше обычного. Олени довольно пофыркивали, выискивая куцые остатки прошлогодней травы. Берёзы робко выпустили клейкие ладошки листвы. Олли проводил взглядом божью коровку, деловито сползавшую по его ноге.

Зима кончилась. Волшебно красивый корабль покачивался на рейде. Не сегодня — завтра гости покинут оскудевшие берега Суоми. И кто знает, как скоро жажда крови сотрёт следы их пребывания? Когда снова нападут медведи? Этой зимой? Или следующей?

— Сату! Подойди сюда.

Востроглазая девчонка подбежала к отцу, блеснула улыбкой, наполнив Олли отеческой нежностью. В последнее время она часто улыбалась: то весело, то мечтательно, то задумчиво. Особенно, когда на Ульва глядела. Первый страх давно прошёл, Сату ходила за волком, как привязанная, совершенно позабыв об оленях. Впрочем, ни один из них не отбился и не занемог.