Песня любви

Джеймс, нахмурившись, следил, как она вышагивает по палубе, размышляя, не сделал ли он сейчас колоссальной ошибки. Он-то считал, что оказывает ей услугу, приказывая принимать ванну и одновременно подтверждая, что никто в это время не нарушит ее уединения. Весьма пристально следя за ней, он был в курсе, что с того момента, как она поднялась на борт, нормально помыться ей не удавалось. Но ему так же было известно, что большинство женщин, особенно леди, боготворили ванну. Он был уверен: Джорджи просто столь сильно боялась разоблачения, что не могла себе позволить рисковать; следовательно, оставалось ему самому заняться этим и заставить ее делать то, за что она будет в высшей степени признательна. Чего он не ожидал, так это того, что она придет в ярость от его распоряжения, хотя если бы он сохранял ясность рассудка — что ему в последнее время удавалось отнюдь не всегда, — то ожидать этого ему следовало бы.

Разве можно говорить леди, что от нее дурно пахнет, ты, тухлая задница?

20

Гнев у Джорджины улетучился в тот момент, когда она опустилась в теплую воду ванны, которая была сущей сказкой, почти так же хороша, как и ее собственная у нее дома. Та больше соответствовала ее габаритам, однако приятно, и даже очень, было то, что эта просторнее. Единственное, чего ей недоставало, — это ее умащений и служанки, которая помогала промыть ее длинные волосы, а также полной убежденности, что ей никто теперь не помешает.

Однако длина ванны позволяла ей полностью погрузиться в воду с головой. Натертую, с глубокими отметинами кожу на груди стало жечь в первый момент, как она опустилась в воду, однако это казалось мелочью по сравнению с радостью быть вновь чистой и лишенной перевязок. Если бы капитан не настоял...

О, пусть все горит в аду, она так рада, что настоял. Ей бы потребовалась как минимум еще неделя, чтобы, собравшись с духом, самой на это отважиться. В последнее время она чувствовала, что тело ее делается все более липким от соленого воздуха, раскаленных котлов камбуза, не говоря уж о том, каким жаром ее обдавало всякий раз в каюте, когда капитан снимал с себя одежду. Торопливого обтирания губкой было явно недостаточно.

Но как бы ей того ни хотелось, разлеживаться в ванне она не могла. К обеденному времени она должна предстать в своем маскараде с высушенными и спрятанными волосами и скрытой перевязкой грудью. К тому же всегда сохранялась вероятность того, что капитану что-то срочно понадобится в каюте, и в этом случае он вряд ли бы стал глядеть на знак на двери. Ширма, скрывавшая ее, стояла на месте, однако сама мысль оказаться с ним в одной комнате совершенно обнаженной заставляла ее краснеть.

Однако он оказался верен своему слову и спустился лишь значительно позже. К тому времени она уже поужинала, его ужин — вполне достаточный для двоих, хотя в тот вечер Конрад Шарп не присоединился к капитану — дожидался его на столе. Лишь отправившись за водой для его ванны, она вспомнила о той бутылочке с некоей жидкостью, которой он пользовался. Решила, что понюхает ее в тот момент, когда он зайдет за ширму, однако случилось так, что в этот вечер он послал ее за дополнительной порцией воды для мытья и полоскания волос, а к тому времени, как она вернулась, уже был готов подставить ей спину, чтобы она ее потерла.

Раздосадованная, в основном на себя тем, что упустила возможность добраться до содержимого пузырька в его отсутствие, она сделала свою работу энергично и быстро. В ее распоряжении должно было оказаться несколько мгновений, пока он станет вытираться, и мысль об этом позволила предотвратить появление тошноты, хотя на сей раз она даже не заметила отсутствие этого ощущения.

Поскольку она всегда держала его полотенца достаточно близко, чтобы он мог до них дотянуться, то отошла от него, как только окатила ему спину последним ведром воды, и прямиком направилась к высокому комоду. Но в соответствии с той удачливостью, которая ей сопутствовала последнее время ее не удивило, что он вышел из-за ширмы в тот момент, когда она еще стояла с бутылочкой в руках. А попалась она единственно по той причине, что так была разочарована, понюхав одеколон, что не поставила его сразу же на место. Запах был пряным, отдавал мускусом, однако не вызывал ощущения тошноты, чего она ожидала. Нет, тошноту вызывал сам капитан, а не запах.

—Надеюсь, ты не ослушался прямого указания, Джордж? — Его голос прозвучал для нее совершенно неожиданно.

— Сэр?

— А что это ты там делаешь с этой бутылочкой?

Поняв, о чем он спрашивает, она быстро закупорила пузырек и оставила на место.

—Совсем не то, что вы думаете, капитан. Я не собирался попользоваться этой жидкостью, даже если бы была нужда, которой на самом деле не было. Я выкупался, честно говорю, я это сделал. Я не так глуп, чтобы решить, что смогу отбить неприятный запах с помощью ароматной жидкости из этой бутылочки. Мне известно, что некоторые так поступают, однако я скорее бы... короче, я бы не стал этого делать.

—Рад об этом узнать, однако, парень, это не ответ на мой вопрос.

—Ах, ваш вопрос. Я просто хотел...