Песня любви

Джеймс не остановился, чтобы что-то еще добавить, и выскочил из каюты, так что Конни пришлось кричать ему вслед:

—Тебе, старина, довольно сложно будет сделать и то, и другое! Корабль уже отдал швартовы!

—Черта с два! — донеслось из коридора, а затем Джеймс вновь появился в проеме двери, чтобы своими глазами убедиться, что судно медленно отваливает. — Гори все адским пламенем!

—Посмотри на это дело с другой стороны, Хок, — без малейшего сочувствия проговорил Конни. — Ты бы с ней провел еще несколько недель, пока мы не отбыли бы в Англию. Даже если бы ты захотел вновь взять ее с собой в плавание, то судя по тому отвращению, которое она испытывает к нашей родине и о чем ты мне рассказывал, она бы никогда не согласилась...

—Не занудствуй, Конни. Девушка бросила меня, даже ручкой на прощание не помахала. И нечего толковать о проблемах, с которыми я мог бы столкнуться, когда сейчас мне пинок под зад дали.

Он никак не отреагировал на то, что Конрад весьма презрительно хмыкнул. Просто уставился на опустевшую якорную стоянку рядом с «Мэйден Энн» не в силах поверить, что Джорджина исчезла. Еще нынешним утром она разбудила его, прикоснувшись своими нежными губами к его, обняв его лицо маленькими ладонями, и когда он открыл глаза, то увидел ее улыбку, появлявшуюся лишь когда они бывали в постели, недвусмысленно приглашающую и неизменно воспламеняющую в нем примитивные инстинкты, о наличии которых он и не подозревал. Исчезла?

—Нет, клянусь Всевышним, — произнес он вслух, затем буквально пронзил Конрада взглядом, от которого рыжеволосый застонал. — Сколько членов команды сошло на берег?

—Ради всего святого, Джеймс, ты же не станешь...

—И даже очень, черт подери, — отрезал Джеймс, и его тон отразил ярость, поднимавшуюся в нем. — Верни их всех, а пока что я постараюсь разузнать об этом корабле все что возможно. Через час мы должны будем сесть ему на хвост.

Джорджина пренебрегла приказанием своего брата Дрю отправляться в его каюту, в тот момент когда он повернулся уходить. Он уже пообещал так ее выпороть, что всю дорогу домой она присесть не сумеет. Было ли это сказано в гневе или он действительно намеревался это осуществить, ее сейчас не волновало ни в малейшей степени.

Поистине он вышел из себя, ярость его попросту захлестнула. Поначалу Дрю всего лишь удивился, когда, обернувшись, увидел ее, стоящую здесь и улыбающуюся ему. Затем его охватила тревога, поскольку лишь катастрофическое событие могло заставить ее разыскивать его на Ямайке. Когда она успокоила его, сообщив, что никто не умер, облегчение сменилось раздражением. За то, что она его напугала, он стал в буквальном смысле ее трясти, однако тут же обнял, испытав облегчение от отсутствия дурных вестей, конечно, сыграло роль и то, что она была его единственной сестрой, и любимой к тому же. Вопли же начались, как только она осторожно дала понять, что возвращается из Англии. А ведь это был один из самых добродушных ее братьев, с ровным характером, почти такой же выдержанный, как Томас.

В отличие от Уоррена, взрывной темперамент которого мог ошарашить любого, или Бойда с Клинтоном, обнаруживавших порой излишнюю строгость и серьезность, Дрю был в семье шалопаем и сорвиголовой, заставлявшим женщин бегать за ним табунами. Так что он единственный из всех мог бы понять, почему она сочла необходимым пуститься на поиски Малколма. Вместо этого он так рассвирепел, что его черные глаза даже слегка изменили цвет. Если он готов ее выпороть, можно представить, что с ней сотворят Клинтон или Уоррен, старшие братья, если им откроется правда. И все же сейчас ей было не до того.

В тот момент, когда, увидев судно Дрю, она радостно взлетела на палубу, то не сообразила, что «Тритон» готовится отвалить от стенки, и швартовы отдавали как раз в то время, как Дрю продолжал рвать и метать. Сейчас она стояла возле поручней, отливающие солнечными бликами воды Карибского моря все больше разделяли ее с «Мэйден Энн», а она до боли в глазах вглядывалась в то судно, надеясь в последний раз увидеть на палубе Джеймса.

Когда наконец она увидела, что он появился на палубе, со своими золотистыми волосами, которые трепал бриз, увидела эти широкие, очень широкие плечи, которые не могли принадлежать никому иному, как ему, она едва не задохнулась от подступившего кома в горле. Мысленно взмолилась, чтобы он обернулся в ее сторону. Она уже была слишком далеко, чтобы он услышал ее крик, но можно хотя бы махнуть рукой. Но он не посмотрел в сторону моря. Ей было видно, как он сбежал по трапу, стремительно пронесся по причалу и затерялся в толпе.

О, Господи, он даже не знал, что она исчезла. Должно быть, предполагал, что она где-то на «Мэйден Энн» и будет там, когда он возвратится. В конце концов, там оставались ее личные вещи и среди них — любимое колечко, подарок отца. Она и не предполагала, что у нее не будет возможности забрать их, впрочем, ее это сейчас вовсе и не беспокоило. Душу ей терзала мысль, что она была лишена возможности проститься с Джеймсом, сказать ему... Что? Что влюбилась в него.