Песня любви для Ворона

Ничего удивительного, что как женщина она не заинтересовала его. Ей не хватает изящества, нежности, грациозности. И волосы далеки от шелковистых мягких прядей блондинок, которые обычно нравятся мужчинам. Кожа ее посинела от холода. В общем, с мокрой спутанной гривой она выглядит, вероятно, не более привлекательно, чем тающая на солнце медуза, выброшенная на песок.

— Почему такие грустные глаза? — Голос Рейвена прервал ее мысли. — Переживаешь из-за того, что произошло? Успокойся. Ты в безопасности. Как только шторм закончится, я отвезу тебя куда нужно. А что касается твоей лодки… — он пожал плечами, — постараюсь найти тебе новую и обязательно с надежным мотором.

— Но как ты догадался, что именно мотор стал виновником моих бед?

— Я еще не встречал человека, который бы, выйдя в море, добровольно выключил двигатель и взялся за весла, особенно во время шторма, — ответил Рейвен. И, помолчав, спросил — Один кусочек сахара или два?

— Два, пожалуйста. А почему ты уверен, что я люблю чай с сахаром?

— Ты не похожа на женщину, которая отвергает удовольствия, подаренные жизнью.

Дженна не совсем поняла смысл последних слов и, чтобы скрыть замешательство, указала на красиво обставленную каюту.

— Это все принадлежит тебе? — задала она первый попавшийся вопрос.

— Да, «Черная луна» — моя яхта.

Тут девушка заметила, что от неосторожного жеста одеяло сползло, обнажив грудь. Она поспешила исправить досадную оплошность.

Рейвен же усилием воли запретил себе смотреть на уголок одеяла, из-под которого задорно выглядывал аккуратненький розовый сосок. Алый румянец, выступивший на безупречно гладком лице, когда Дженна, проснувшись, обнаружила себя обнаженной в постели с мужчиной, свидетельствовал, что прелестное создание не избаловано подобными пробуждениями. Осторожные любопытные прикосновения женской руки к быстро твердеющей плоти тоже дали ему понять, что она не слишком привыкла и к мужскому телу. А ведь гостье, по-видимому, лет двадцать — двадцать пять.

Эти доводы заставили Рейвена подавить в себе желание дотронуться до гибкого женского тела, прильнуть к нему и проникнуть в жаркую манящую тайну. Главное, что он наверняка не встретил бы сопротивления. Женщина слишком благодарна ему. Но он же не хищник, несмотря на устрашающий вид, и не относился к тому типу мужчин, скорее даже самцов, которые непременно воспользовались бы ситуацией, чтобы удовлетворить физические потребности. Впрочем, именно из-за необычной внешности он не считал себя тем представителем сильного пола, который нравится женщинам. Рейвен выглядел слишком большим, слишком громоздким, неуклюжим и грубым. А кроме того, в его жилах текла индейская кровь, что было заметно внимательному взгляду.

Рейвен аккуратно поправил одеяло, чтобы скрыть нежный, соблазнительный розовый сосок, который притягивал его как магнит.

— Как насчет завтрака? — поинтересовался он.

— Даже не знаю. — Дженне стало неловко, что она, подобно спелой ягоде, так и напрашивалась на завтрак спасителю, но, похоже, совсем не возбуждала у него аппетита. Не случайно, увидев ее обнажившееся тело, мужчина постарался отвести глаза. — Я действительно не знаю, — нерешительно ответила девушка. — Хотя я здесь, разум, видимо, остался на морском дне.

— Ничего страшного, я отыщу его, когда в следующий раз отправлюсь на рыбалку, — сказал Рейвен сухо, но глаза сверкнули, как отполированные минералы на солнечном свете. — Кстати, у тебя есть имя или ты, как шаман, предпочитаешь скрывать его?

— Дженна Морган. — Девушка осторожно высвободила руку из-под одеяла, протянув для приветствия. — А ты, как я поняла, Рейвен?

— Да. — Ее ладонь ощутила крепкое теплое пожатие.

Некоторые мгновения мужчина и женщина, улыбаясь, смотрели друг на друга, сознавая, что официальная часть знакомства несколько запоздала, поскольку они пробудились обнаженными в одной постели.

Пальчики Дженны казались белоснежными и очень хрупкими на фоне смуглой загрубевшей ладони. Внезапно Рейвен вспомнил свои ощущения, когда женские ручки с любопытством исследовали его тело.

— Это имя или фамилия? — спросила она, убирая руку и быстро отворачиваясь.

— Когда я заполняю официальные анкеты — это фамилия, мое имя — Карлсон, — ответил хозяин яхты. — Но почти все называют меня просто Рейвен.

Он внезапно замолчал, вспомнив об Энджел и Гранте. Они звали его Карлсоном. Теперь Грант мертв. Его место занял Майлз Хокинс, Хок, — человек, которого полюбила Энджел. Казалось, ему следовало ненавидеть Хокинса, но он не мог испытывать подобное чувство к человеку, который вернул Энджел к жизни, подарив любовь и счастье.

Дженна заметила грустную, с примесью горечи улыбку. Ей хотелось спросить, о какой женщине вспоминает он с такой грустью, но она не решилась. Если есть печаль, значит, существует и любовь.

— Зови меня просто Рейвен, — оборвав воспоминания, предложил Рейвен.

— Рей-вен, — медленно повторила Дженна.

Ей нравилось, как легко скатывалось с языка его имя.