Песня моей души (СИ)

Молча вернулся в сени, разжёг на полу маленький огонь, который ярко светил, но ничего не сжигал, и начал быстро собирать свои не хитрые пожитки. Девчонка хотела нащипать мне овощей с огорода, но я резко велел ей остаться на месте: дом, оказавшийся столь тесно связанным с моим заклятым врагом, а так же всё, имеющее к нему отношение, теперь вызывало у меня отвращение.

Мрачно на девушку взглянул, смущённо теребившую кончик лохматый длинной тугой рыжей косы.

Я забуду тебя, Зарёна! Я забуду всё, связанной с тобой! С этого дня нас ничего больше не связывает.

Сердце мучительно сжалось. Мне вдруг стало страшно. Я… Я успел к ней привязаться?.. Нет… Нет! Сегодня я уйду! И, надеюсь, что никогда её больше не увижу!

Хозяйка выползла в сени, зябко кутаясь в старую шаль. Значит, следила за нами. Ну да теперь всё равно.

- Уходишь, Григорий?

Я тепло с ней попрощался, подхватил свой свёрток. К счастью, за эти годы хорошо научился притворяться. Уж недолго дружелюбие смог разыграть. Знал же, что и жизнь этой женщины, молодой ещё, стала сломанной из-за жадности остроухого. Моего же врага. Но с вспыхнувшей в душе ненавистью ничего поделать не мог. Хотелось уйти. Поскорее уйти отсюда. Сейчас же! О, вот, вроде и всё. Осталось только завернуть края полотенца, да сложить в мою старую сумку. Какое счастье, когда мало вещей!

Полуэльфийка метнулась в комнату и вытащила мне сумку, которую сама же сшила и вышила. Поколебавшись, взял. Всё-таки, девчонка ни в чём не виновата: она не выбирала себе отца. Или… или выкину за околицей. Или просто сожгу.

Зарёна выскользнула за мной в ночной мрак. Сегодня ярко светила полная луна, так что была видна точёная фигурка полуэльфийки и её опущенные плечи.

- Ну, назови своё настоящее имя хотя бы на прощание! – тихо взмолилась она, - То, каким ты зовёшься, слишком человеческое. Да и лицо у «менестреля Гришки» уж очень простое. А эльфы все красивы. Да и… я же не прошу тебя показать мне твоё лицо!

Холодно отрезал:

- Слушай, если желаешь мне добра, сделай вид, что никогда меня не встречала! Что меня вообще не существует!

- Чтобы твоё появление перед моим отцом стало неожиданным? – сообразила догадливая девчонка, но, впрочем, ответила сразу же: - Хорошо, - ухмыльнулась, кажется, - Я буду молчать.

Прошёл несколько шагов – она не шла за мной, оставшись стоять там. Поняла, что меня не сможет задержать. Всего лишь сон. Всего лишь одна ночь. И всё опять разрушилось. Всё снова разрушилось из-за тебя, Хэл!

Уже до ворот прошёл – дочь врага так и не кинулась за мной. И, кажется, рядом с нею стояла мать, растерянная и плачущая. Замёрзнет же! Она не давала мне мёрзнуть. Хотя особо-то и вещей у них не было.

Вздохнув, обернулся. И верно – они вдвоём стояли у крыльца. Мать обнимала дочь и плакала, уткнувшись лицом ей в плечо. Подсвечник стоял на ступеньках, с затухающей свечой да тусклым светом, который был слишком тонок и мал, чтобы победить ночной мрак, охвативший всё.

Я вроде ненавидел их, оказавшихся связанными с ним. Но… мне больно было смотреть, как мать её сотрясается от плача. Та и вовсе ничего не поняла. Так же тихо и дружно говорили ещё с утра, днём. Она успела привязаться ко мне?.. Или расстроилась, что я не заберу Зарёну с собой?..

Но почему-то крикнул:

- И береги себя! И мать!

- Я обещаю! – прокричала мне девушка.

Её волосы и волосы матери, на которых отсвечивали пряди от тусклого цвета свечи, казались ожившим пламенем. Струи пламени, обрамляющих два бледных лица. И одно, до отвращения похожее на его.

Дом, который я было обрёл. Нет… Дома у меня не было. Дом мой был разрушен ещё тогда. А больше дома у меня быть не могло.

Отвернувшись от дочери моего врага, быстро вышел за калитку. Едва ли не бегом по деревне прошёл. Она научилась у меня не только драться, но и использовать проявившиеся у неё эльфийские способности. В том числе – усмирять животных и приручать лес. Зарёна теперь стала намного сильнее, чем прежде. И я могу спокойно её оставить.

Создал заклинание и переместился в безопасное место. Это оказался лес. Причём, щедро поливаемый дождём. Небесная влага меня успокоила. Долго стоял под холодными струями. Медленно ушли неприятные мысли, затем – и чувства. Потом мне стало всё равно. А дождь всё лил и лил… Синего чистого неба больше не было, осталось только тусклое и грязное.

Небо… синее…

Вздрогнул.

Мне опять вспомнилась синеглазая светополька. Ей я тоже помог. Совсем случайно. Помог и вскоре забыл. А теперь вдруг вспомнил. Хотя… ей я всё-таки сказал моё имя, то, которым меня несколько десятилетий никто не звал. Разве что только я сам, иногда. Чтобы попросить себя помнить. Чтобы не забыть, ради чего я живу.