Песня моряка

Ужин был восхитительным. Котлеты из лосиного носа были неподражаемы и к тому же прекрасно приготовлены — с поджаристой корочкой, политые соусом с каперсами и апельсинами. Медвежья печень была нарезана тоненькими ломтиками и зажарена с женьшенем и грибами. После двух тяжелых основных блюд был подан дымящийся кускус, а завершал все салат. Десерт состоял из свежей черники, которую Кармоди собрал по дороге, когда выходил за папоротником для салата. Он полил ягоды йогуртом и подал их с кофе. Когда кофе был допит, Стебинс поднялся, чтобы выразить искреннюю благодарность.

— Сказать, что я потрясен, капитан, значит не сказать ничего. Я посетил рестораны всех пятизвездочных гостиниц мира, но еще никогда не вкушал ничего подобного. Ты говоришь, что ты простой рыбак, но клянусь, готовишь ты как величайший кулинар.

— Это есть, — согласился Кармоди, опуская свои светлые глаза. — Я учился в «Кордон-Бле» в Париже. Если ты допил кофе, может, вернемся к нашему абсенту? И я тебе покажу, чему может научиться простой рыбак в Ливерпуле, если он довольно часто посещает бильярдные. Может, по доллару для начала?

Сморщенное лицо Стебинса расплылось в широкой улыбке.

— Да благословит тебя Господь, капитан Кармоди. В тебе, оказывается, есть деловая жилка.

— И не одна, мистер Стебинс. И должен признаться, редко встретишь человека, способного оценить это. Разбивайте, вы мой гость.

И через мгновенье оба уже сцепились в ожесточенном споре по поводу сделанного удара. Состояние торжествующего мальчишества охватило их. Они обзывали друг друга самыми изысканными ругательствами, вплоть до детсадовского «пердуна» и «засранца», под столом истошно орал Том-Том, и все это сопровождалось кельтскими напевами «Озерных мальчиков». Они были настолько поглощены своей перепалкой, что даже не услышали, как около полуночи на берег обрушился шквал, и узнали об этом лишь много часов спустя, когда вышли на улицу, чтобы отдышаться от сигарного дыма и перевести дух.

Изображение вигвама было оторвано от стены и плашмя валялось на земле, покрывая весь двор. В проемах между распорками поблескивали лужицы дождевой воды. Кармоди, моргая, остановился, еще не понимая, что произошло. Казалось, весь газон превратился в сложный комплекс загонов для откармливания мальков. Впрочем, Кармоди не возражал, ему с самого начала не нравился этот газон. Хотелось бы только знать, для каких именно мальков он предназначался. Просветил его Стебинс.

— Какая рыба, капитан, — проворковал он, заглядывая в одну из луж, — это лягушка. Ты что, не помнишь трехэтажную лягушку? Нет? Ну вот, нейроалкогольный синдром. Вы, англичане, никогда не умели пить.

— А кто у тебя выиграл восемь партий из десяти?

— Это потому что ты играешь слишком маленькими шариками. Кто на такое еще способен, кроме вас, англичан? — К этому моменту они пили вместе уже сутки, так что подобные высказывания были вполне допустимы.

— Тебе нужны большие шары? Поехали в город, и я тебя разделаю под орех. Нет, я забыл, вы же заграбастали боулинг себе.

— А еще ты забыл, что у нас нет машины, — напомнил Стебинс своему хозяину.

— Бильярд! — хлопнул в ладоши Кармоди. — Я могу расставить стол. — Он развернулся и вприпрыжку взбежал по лестнице, счастливый, как мальчишка, которого на выходные оставили с приятелем, и не просто с приятелем, а с мальчиком из города. Дружить с мальчиком было куда как менее хлопотно и ничуть не менее приятно. Потому что все эти девчонки воистину могут свести с ума.

14. Гром среди ясного неба

Полуночный шторм, обрушившийся на Квинак, прогремел как гром среди ясного неба. Он стал полной неожиданностью. Даже спутники не зарегистрировали ветер; эксперты-метеорологи называли это явление аберрантной ионной бурей, вызываемой повышенной солнечной активностью. Но когда смерч снес пристани и разрушил порты на протяжении ста миль, эксперты пришли к выводу, что настала пора пересмотреть данные.

Странный ветер с визгом налетел с северо-востока, перескочил через Алеутские острова и круто свернул влево. Он пропорол прибрежные городишки с такой аккуратностью, что многие жители, словно под влиянием анестезии, даже не заметили, что с ними произошло. Одну из улиц Кордовы он разрезал ровно пополам, снеся все дома с одной стороны и оставив их невредимыми на противоположной. Те, кому удалось пережить техасские смерчи, рассказывали, что торнадо может иногда действовать так выборочно — сначала воронка бесцельно сметает все на своем пути, а потом на протяжении нескольких тысяч футов движется ровно, как скальпель. Короче, этот полярный ураган налетел из ниоткуда. Он дул упорно и целенаправленно, как заходящий на атаку с бреющего полета военный бомбардировщик. Например, мемориальная роща елей из Ситки в Диллингамском парке была полностью уничтожена 70-миллиметровыми градинами, некоторые из которых, как бронебойные снаряды, ушли в землю на глубину четырех дюймов.