Песня моряка

— Пошел вон, Марли! — прокричал Грир в рваное ухо пса, и глаза у того от изумления и обиды заволоклись пленкой. — Пошел вон! — Грир повторял это снова и снова, швыряясь пригоршнями ракушек в поджатый хвост Марли. И наконец пес с трагическим видом побрел к своему сторожевому посту под кустом на краю прогалины. Левертов снова пригладил волосы и улыбнулся Луизе. Та, словно окостенев, по-прежнему продолжала стоять с поднятой в приветствии рукой на ступеньках трейлера, как гипсовая статуя с облупившейся краской.

— Моя маленькая луговая лилия, тебя, похоже, и вправду отымели по полной программе.

Унизанная кольцами рука Луизы тяжело опала, и она принялась беззвучно рыдать, размазывая по щекам, казалось, неистощимый запас туши.

— На самом деле все это совершенно не так, как вы думаете, — повторил Грир, косясь на Кларка Б. и пытаясь сообразить, куда тот засунул этот чертов израильский автомат.

— Заходите, — наконец произнес Айк. — Кажется, у нас есть пиво.

Пива, однако, не было. Вероятно, его выпила Алиса, так как пустые банки тоже отсутствовали. Айк вскипятил воду для кофе, а Луиза продолжала оплакивать свои беды, сидя за столом. Она уже успела позабыть о своих братьях, и теперь ее тревожили проблемы более личного свойства. Ее не любили на «Чернобурке». Богатые сучки только насмехались над ней. Она была всеобщим посмешищем. Она бы с радостью вернулась домой, но ее мать подала на развод, а братья куда-то уехали, и ей совершенно не улыбалось остаться одной с медведями и свиньями. К тому же она умудрилась подзалететь от кого-то. И еще… что же там было еще? ах да, она позвонила в фирму Королевских турне, и ей сообщили, что ее папы на борту не было.

— Его даже никто не видел, — прорыдала она. Грир похлопал ее по руке, и кольца забряцали по столу.

— Он просто болтается где-нибудь со своими старыми дружками по боулингу, Лулу, в Анкоридже или Джуно…

— Конечно, Луиза, — подхватил Айк. — Старый котяра вырвался на свободу. Посмотри, как долго не было Кармоди.

— Но у него не было билета на Королевское турне, — провыла Луиза. — Это совсем не похоже на Омара Лупа.

С ней все согласились, и Айк разлил кофе. Они дали ей выплакаться. Левертов пообещал, что подыщет ей какое-нибудь приличное жилье в городе. Грир залег в койку. Кларк Б. Кларк закемарил в уголке, нижняя губа у него отвисла, глаза закатились и веки начали подрагивать, когда перед ним, мерцая, заплавали божественные видения. А когда Левертов наконец повел Луизу к лимузину, он вскочил, как ни в чем не бывало.

— Все на борт! Женщины и белые мужчины первыми! Кларк Б. — как в слове «Безмозглый» — за руль.

— Нет, — возразил Левертов, — дай мне ключ — я поведу. Теперь твоя очередь утешать безутешную Луизу.

Кларк Б. щелкнул резиновыми подметками своих парусиновых туфель и взял Лулу за другую руку. Исаак вышел за ними во двор. «Это хорошо», — отметил про себя Кларк. Он один видел, что престарелый сукин сын снова готовился к нападению. Николай смотрел в противоположную сторону, и его бок был беззащитен и не прикрыт. Руки и у него, и у Кларка были заняты Луизой. Она безвольно висела, откинув голову назад, и косметика у нее начала стекать в противоположном направлении по лбу. Теперь ее глаза со всех сторон были окружены стрелочками туши. Но в тот самый момент, когда Кларк Б. и Айк пытались запихать ее в лимузин, манипулируя ее конечностями, Айк вскинул голову и закричал: «Берегись!» И если бы он этого не сделал, Ник получил бы перелом позвоночника. Впрочем, Ник и бровью не повел — он был так спокоен, словно знал, что пес предпримет еще одну попытку. И что все эти собаки имели против него? Может, им не нравился цвет его волос? Но сам факт того, что он решил сесть за руль, говорил о том, что ему хватило и первого нападения. Поэтому второе его несколько изумило. Вот почему он так долго прощался с Соллесом, пока я с его бестолковой куклой ждал его в машине — он просто ждал, когда пес уберется под свой куст. Все они ловятся в свои собственные сети. Поэтому когда Соллес вернулся в трейлер, а Николай уселся за руль, больше никто не обмолвился о псе. Ни единым словом. Николай просто завел машину и тронулся с места. Он никогда специально никому не причинял боль, и он никогда не промахивался. Все было по-честному. Просто и ясно. Он просто делал свое дело и никому не позволял манипулировать собой и дергать себя за поводок. Ни направо, ни налево. Он не знал ни ярости, ни снисхождения. Мщение приятно, — говорится в Великой Энчиладе, — если ты мстишь, не раздумывая. Месть проста и чиста. Тяжелый лимузин всего лишь слегка подпрыгнул. Едва заметно. Сначала переднее левое колесо, потом — заднее. Никто и не заметил. Что за парень — он даже притормаживать не стал.

15.Не дайте псу вам сердце надорвать