Песня моряка

— Не лезь в эту толчею, старик, — посоветовал Грир Айку. — Мы никогда отсюда не выберемся, если нам наскучит это дерьмо. Припарковывайся здесь — нам не помешает пройтись.

За последние два дня Грир сильно сдал. Лицо у него опухло, взгляд остекленел. Он прихватил с собой бинокль Айка и всю дорогу настраивал его и перенастраивал, словно в ожидании засады.

Айк остановил фургон на Передней улице и вылез из машины. Грир медлил, продолжая пялиться в бинокль сквозь ветровое стекло. Он пытался отыскать на стоянке красный «мустанг» Билли Кальмара в надежде на то, что ему удастся сбросить со своих худеньких плеч тяжелый груз ответственности и в полной мере насладиться вечеринкой. Но никаких признаков присутствия Кальмара не было. Впрочем, он был вознагражден видом прыгающих и визжащих «Вишневых Девчат». Когда же он собственными глазами убедился в том, что рыжина была их естественным цветом, то окончательно приободрился:

— Спасибо Тебе, Господи. Это то, что мне было надо.

— Увидел что-то знакомое? — поинтересовался Айк.

— «Вишневые Девчата», старик. Я узнаю их. Bay. А еще с тысячу пьяных дворняг.

— Я бы не советовал следовать их примеру, — заметил Айк.

— Увы, придется, — вздохнул Грир, вылезая из фургона. Постоянное напряжение наконец привело его в состояние философского спокойствия. — Trez amuse, не так ли? Не то мечта о самой разгульной вечеринке, не то ночной кошмар.

Пока они возились около фургона, из боулинга напротив вышел Омар Луп. На боку, как боевая булава, у него висел рубиновый шар. Со своей плотно сбитой сутулой фигурой, подсвеченной сзади неоновыми огнями, он походил на свинью, выходящую из тлеющей кучи мусора.

— Вот увидишь, Соллес, — прокричал Луп с противоположной стороны улицы. — Он вернулся сюда, чтобы отомстить нам, неугомонная холера. Так что напрасно ты меня останавливал, лучше бы помог сразу свернуть ему шею. Вот увидишь…

Айк промолчал. Грир что-то прокричал в ответ, но слова потерялись в оглушающем грохоте музыки.

Они не спеша двинулись через стоянку, время от времени останавливаясь, чтобы переброситься словцом или пожать кому-нибудь руку: добродушные шутки и ни слова о приглашениях. У всех было слишком приподнятое настроение, чтобы испытывать зависть. Айк проследовал за Гриром вверх по трапу, и Большой Джо пропустил их, даже не посмотрев на приглашения. Они еще не успели освоиться с ослепительным светом и грохотом, как навстречу им с сияющими глазами бросился Вейн Альтенхоффен.

— Неслабо, а, братья? Я имею в виду технику. А угощение! М-м-м! Не хотите? Если захотите, обратитесь вон к тому маленькому стюарду. — Альтенхоффен махнул своей потрепанной записной книжкой в сторону азиата со светло-вишневыми волосами, завязанными в самурайский пучок. На груди у него висел стальной поднос, на котором с одной стороны стояли полные фужеры с шампанским, с другой — сакэ и чашечки, а посередине дымился роскошный чайник из французской эмали.

— Попробуешь с одной стороны и чувствуешь, как тебя начинает распирать, попробуешь с другой — и тихая радость нисходит на тебя, — пел Альтенхоффен. — Говорят, на нижней палубе У них даже есть личный запас «багряной дымки». Мой слабый ум не в силах это осознать.

— Поостерегись, Слабоумный, — предостерег Айк. — Грир до сих пор не может прийти в себя после того приема, который тут ему устроили в пятницу.

Но Слабоумный пропустил это мимо ушей.

— Смотрите! — Он указал еще на какого-то человека, поднимавшегося по сходням. — Это редактор «Солнца Анкориджа». Небось, весь позеленел от зависти, что все это происходит не в его епархии. Пойду приколюсь над ним, нет, постойте… — нахмурившись, он замер, пытаясь вспомнить, что его заставило броситься к Айку и Гриру. — Ах да, вас ищет Николай Левертов. Он одним пролетом выше, напротив буфета. Русская икра и северные девки. Не проходите мимо.

— Николаю Левертову придется немного подождать, — заметил Грир, когда Альтенхоффен упорхнул вместе со своей записной книжкой. — Мне надо слегка освежиться.

И они принялись проталкиваться к вишневому самураю с подносом.

— Мне вот отсюда, — попросил Грир, кивком указывая на эмалевый чайник. Самурай слегка поклонился и замер. Грир понял, что наливать следовало самому. — Ты будешь? — повернулся он к Айку.

Соллес покачал головой и вытащил изо льда бутылку «Короны». Прихлебывая, они двинулись сквозь толпу, кивая и улыбаясь знакомым. Разговаривать при таком грохоте все равно было невозможно. Хотя сами «Девчата» визжали и бренчали на мостике, все усилители были расположены на нижних палубах. И именно этот грохот и заставил в конечном счете Айка и Грира двинуться наверх.