Песня моряка

Вывернув из-за небольшого холма перед мотелем, Алиса с удивлением увидела, что на пустой стоянке стоят три серебристо-голубых фургона, принадлежащих кинокомпании. Это были последние турбометановые модели, которые, как она слышала, могли ездить на дерьме и дрожжах, каждая из них стоила сто тысяч долларов. «Ну что ж, теперь в той же осоке, через которую всего несколько часов тому назад улепетывал очень бедный Папа-Папа, стоит железок на триста тысяч долларов»,— с грустной улыбкой подумала она. Это было выше ее понимания. Как можно было бросать столько денег на ветер и еще надеяться на получение дохода, особенно когда речь шла об абсолютно безумном фильме о людях, которые никогда не существовали. Ну ладно еще мультик, но полнометражный фильм с живыми актерами! Вся прелесть сказок о Шуле заключалась в мире фантазии, а не реальности. Именно поэтому ремейк «Книги джунглей» Диснея закончился полным провалом. Кому нужны настоящие медведи, пантеры и змеи, как бы мудро, коварно или отважно они ни изъяснялись. Настоящие звери слишком грубы, а в наше время грубости и вульгарности и так хватает. К тому же где, интересно, режиссер собирается взять такую ясноглазую, невинную и прекрасную девушку, как Шула? Или такого искалеченного героя, как Имук? Или его странную бабушку? В мультфильме их можно нарисовать. Но настоящие актеры? А дух Морского льва — кого ни возьми, все равно это будет выглядеть напыщенной дешевкой.

И тем не менее, когда она завернула за последний коттедж и притормозила у себя во дворе, все они уже ждали ее, словно спрыгнув со страниц только что прочитанной ею книги и опередив, пока она ехала. Вот старый вождь в настоящей парке и сапогах из карибу, а рядом с ним его покорные жены, с тревогой наблюдающие за малышней, жмущейся к их юбкам. Вот увечный герой — мальчик лет пятнадцати в инвалидной коляске в роговых очках, уткнувшийся в газету. Вот востроглазая бабка с огромным животом, выпирающим из-под расшнурованной парки. И более того, вот Шула с расчесанными на прямой пробор волосами, в кожаной юбке и блузке, сидящая перед коттеджем номер 5 на узеньком подоконнике. Шула, еще более прекрасная, чем можно было бы себе вообразить,— с открытым широким лицом, темно-розовым румянцем на скулах и миндалевидными монгольскими глазами. «Племя инупик или юпик»,— подумала Алиса. Истинная уроженка своего народа и откуда-то очень издалека.

Алиса затормозила и вылезла из машины с щенком под мышкой. Марли, прихрамывая, последовал за ней. Толпа незнакомцев безмолвно наблюдала за тем, как она пересекает двор. Никто не шевельнулся, и лишь ее сын Ник, выйдя из прачечной, двинулся к ней навстречу.

— Мама, я уже весь город обзвонил. Мы уже собирались выставить окна.

— Извини,— откликнулась Алиса.— Мне надо было заскочить к Соллесу — проведать этого старого остолопа. Прошу прощения у всех. Надо было располагаться без меня.

Ей никто не ответил. На лицах не было написано ни нетерпения, ни раздражения. Более того, казалось, они вообще не поняли Алису.

— Из них не все говорят по-английски,— прошептал Ник.— Вон та старуха точно не говорит.

— О, Господи! Неужели такое бывает? Но как же они будут произносить текст роли? — Алиса тоже перешла на шепот.

— Они будут шевелить губами, а звук мы наложим позднее.

— Немыслимо. Я и представить себе не могла, что такое бывает.

— Мы выловили всю компанию, от калеки и бабки до светящейся красотки — классная, да? — в одном месте, в Баффине. Это одна семья. Ну согласись, мам, что в десятку.

— Да, похоже на то,— согласилась Алиса,— не хватает только морского льва. Но его, боюсь, вам и в Баффине не найти. Где вы собираетесь…

Она умолкла. Ник выделывал пируэты, потрясая своей длинной серебряной гривой и набросив на голову пиджак как капюшон.

— Та-да-да-да…

— Боже мой,— только и смогла ответить Алиса.

10 О шиповник, куст терновый Разодрал мне в клочья душу, Дай лишь выбраться наружу, Не войду в тебя я снова…

Майкл Кармоди с самого рождения был кругленьким толстячком, этаким буйком, особенно если учесть размеры бедной устрицы, произведшей его на свет, которая даже в разгар беременности весила меньше сорока килограммов.

Зато отец, посеявший свое семя в этом крохотном моллюске женского пола, был огромен. Он был олимпийским чемпионом по гребле в одноместной байдарке, и звали его Пул Кармоди. Прежде чем отойти на отдых еще в полном расцвете сил и обосноваться в родовом гнезде Кармоди на островах Силли, он принес Великобритании три золотые медали. Поговаривали даже, что этот расцвет был отчасти чрезмерным и что на самом деле он был вынужден уйти из спорта, так как опасался, что не сможет пройти тест на анаболические стероиды. И хотя можно было возлагать надежды на уже существовавшие тогда блокаторы теста, вид у него был настолько зверским, что это не делало чести короне.