Песня на два голоса

— Вранье. До завтрашнего дня ты совершенно ничем не занята.

Лора покосилась на Эбби, которая болтала с Брэдфером и не обратила внимания на ее взгляд. Эбби сдала график? Если это так, она, Лора, ее убьет.

— И что? Ты хочешь лишить меня законного отдыха?

— Ненадолго.

— Смысл затевать серьезный разговор, если это ненадолго?

— Лора, давай не будем ругаться. Просто пойдем со мной, и все.

Скандалить на глазах у присутствующих не хотелось. Алан расслабился, когда узнал, что Лора и Майкл сумели наладить нормальные рабочие отношения; да и песня хорошо получается. Зачем сейчас некрасивые сцены?

— Хорошо. Уговорил. Но один раз — идет?

— Одного раза должно быть достаточно, — победно улыбнулся Майкл.

Они вышли на улицу. Лора отпустила Эбби и Джо и села в машину Майкла — бордовый «ягуар».

— Раньше ты ездил на другой.

— Раньше и времена были другие. Пристегнись.

Автомобиль мягко покатил по трассе. Лора огляделась — чисто мужская машина. Никаких тебе игрушек на заднем сиденье, никаких рассыпанных по салону журналов, чтобы читать в пробках. Только качается под зеркальцем заднего вида ароматизатор воздуха — и больше ничего.

— Куда мы едем? — поинтересовалась Лора несколько минут спустя.

— В Брайтон-Бич.

— Там что-то особенное?

— Океан.

Лора поежилась.

Майкл, громко щелкнув кнопкой, включил радио, и по салону поплыл джаз. Дюк Эллингтон. Музыка позволяла не вести разговоры, что в общем-то было к лучшему. Затевать серьезную беседу на нью-йоркских дорогах — глупее не придумаешь.

Лора слегка расслабилась.

В последнее время она только и делает, что курсирует между напряжением и теми минутами, когда считает, что опасность отсутствует. Она уже привыкла за годы к свободе — свободе от Майкла. Память все равно подбрасывала воспоминания, однако они тускнели, и Лора со всем смирилась. Она даже начинала подумывать, не подыскать ли себе постоянного партнера, не влюбиться ли. Но по-прежнему боялась быть обманутой. И Лора запуталась, не уверена была, что ей нужна та самая семейная жизнь и любовь, о которой твердят повсюду. Она живет совсем не так, как большинство обитателей планеты. У нее нет времени на такие глупости.

А сейчас, после того как Майкл вновь возник в ее жизни и напомнил, как все это было и как могло бы быть, Лору разрывали изнутри противоречия. Она не верила ему и боялась подвоха; она боялась, что эта встреча всколыхнет в ней те давние надежды, которые, как оказалось, не умерли. Нет, они просто притаились в ожидании своего часа, своего шанса, и теперь с ними нужно что-то делать. Майкл, как ни странно, прав: поговорить надо.

Солнце брызгало из-под быстрых, низко летящих облаков веселыми лучами. Майкл остановил машину недалеко от пляжа, заглушил мотор, вышел и открыл Лоре дверцу.

— Давай пройдемся.

Она согласно кивнула.

Кроссовки бесшумно ступали по деревянному тротуару. За перилами начинался пляж — желтый и радостный, почти пустой в рабочий день, но уже забавно синели парусиновые зонтики в открывающихся кафе. Скоро здесь будет не протолкнуться. Лора проигнорировала скамейку и по лесенке сошла на пляж, увязая кроссовками в песке. Майкл молча шел следом.

Они побрели вдоль линии прибоя. Мальчишки запускали воздушного змея. Разноцветный ромб взмывал в небо, мотался там и планировал вниз, если слишком сильно дергали нитку. Толстощекий карапуз сосредоточенно лепил что-то из песка, с ближайшей скамьи за ним зорко наблюдала мать. Из кафе неслась музыка, чернокожий бармен мыл стойку, и мыльные струи бежали на песок.

— Хорошо здесь, — сказал Майкл, нарушив молчание.

— Да. Я давно сюда не приезжала.

— А помнишь…

— Майкл, — сразу оборвала его Лора, — давай не будем говорить вот это «а помнишь». Что-то помню, что-то нет, но ворошить не хочу.

— И тем не менее мы будем говорить о прошлом. — Майкл указал на пустую скамейку. — Сядем?

Лора села, зажав ладони между колен, и посмотрела на океан. Тот плескался спокойно и равнодушно, растворялся в солнечных бликах и оставался все тем же океаном, который был и будет. Люди вокруг него могли жить, умирать, сходиться и расставаться навсегда — океану не было до них дела. Он сам по себе, они сами по себе.

Ответов у него не имелось.

Лора подтянула к груди колени и села чуть боком, обхватив их руками. Когда-то, когда времени у нее было больше (до того, как ее карьера начала стремительно развиваться), она могла сидеть так часами дома и смотреть в окно, или на картину, или в книгу. Мысли витали далеко-далеко, мир казался огромным и дружелюбным. Иллюзии ушли, а привычка осталась.

Майкл положил руки на спинку скамьи и неподвижно смотрел на воду.

— Каждый раз, как прихожу к океану, хочется исповедаться, будто перед священником, — негромко заметил он.

— А океан наложит на тебя епитимью?

— Нырнуть пятнадцать раз? Собрать коллекцию ракушек? Я не против.

— Так о чем ты хотел поговорить? — Не следовало затягивать эту прогулку.

Майкл повернул к Лоре серьезное лицо.

— О нас.

— Майкл… Нет никаких нас. Есть ты и я. Мы встретились на короткий отрезок времени и после концерта разойдемся в разные стороны.

— Ты сама-то в это веришь?