Песня ночи

Так уж сложилось: если перед Мариной открывались две дороги, она непременно выбирала ту, что с колдобинами и рытвинами, — например, из двух мужчин непременно предпочитала того, кто менее всего подходил ей. Бедняжка была напрочь лишена рассудительности. Возможно, вспышки необузданного гнева являлись ее своеобразной реакцией на постоянные ошибки. Вот и сейчас ее выбор пал совсем не на того человека, которого ей следовало бы выбрать. При богатом выборе воздыхателей, готовых ради нее на все, Марина, похоже, всерьез увлеклась надменным высоким испанцем, очевидно, совершенно равнодушным к ее особе. Этот загадочный смуглый господин оказался темной лошадкой. Он появился в Гаване недавно, при весьма странных, почти мистических обстоятельствах. Высокого господина звали дон Диего Вивар. А что, собственно, было известно об этом господине? Только то, что он храбрец и герой, если только верить тому, что о нем говорили. Но слухи о его геройстве пришли из Испании, а здесь, на Кубе, его никто не знал.

Лучше бы Марина подыскала себе более подходящую пару, например, выбрала бы того, кого присмотрел для нее отец, — дона Рамона дель Мундо. Все, как говорится, было при нем: молодость, красота, богатство, фамильные земли в метрополии. Дон Рамон ясно дал понять губернатору, что прибыл в Гавану лишь для того, чтобы прославить свое имя, доказать, как положено настоящему мужчине, свою доблесть и отвагу служением короне. Губернатор знал о его миссии в Порт-Рояле и приветствовал намерение дель Мундо вернуть Испании принадлежавший ей некогда город, ныне оплот английских флибустьеров. Рамон дель Мундо во всех отношениях был завидной партией.

Но дону Рамону фатально не везло. Сколько сил и энергии отдал он для претворения в жизнь своего плана, как рисковал, отправившись во вражеский город на разведку. Кому, как не ему, следовало возглавить операцию, которую он продумал во всех деталях! Но нет! Ему переходят дорогу! И кто? Какой-то чужак из Испании, совершенно незнакомый с местными условиями. Пока дон Рамон рисковал жизнью в Порт-Рояле, в Гавану прибыл корабль, капитан которого вез послание губернатору. Послание непосредственно касалось дона Рамона. Это был ответ короны на рапорт, отправленный доном Рамоном для рассмотрения королевским советом. Итак, возвратившись из Порт-Рояля, дон Рамон узнает, что испанские власти выбрали для осуществления плана, столь блестяще задуманного молодым храбрецом, другого человека, нового фаворита двора. Именно этот новый любимец короля был отправлен на Ямайку, а дону Рамону отводилась второстепенная роль. Ему приказано было находиться в резерве. Когда новый любимчик короля сделает свое дело, дон Рамон придет к нему на помощь с небольшим отрядом. Однако вся слава достанется другому. Где же справедливость?

Итак, дон Рамон упал духом. Где уж тут взяться любовному пылу? Губернатор уже стал задаваться вопросом, не утратил ли дон Рамон интерес к его дочери.

И вдруг нежданно-негаданно и при весьма загадочных обстоятельствах появляется дон Диего Вивар — смуглый красавец с таинственным прошлым, к тому же поселившийся в доме губернатора! Неудивительно, что Марина была очарована им.

Заботливый отец, губернатор не мог не заметить растущего увлечения дочери. Благо дон Диего Вивар, похоже, не из тех, кого можно назвать коварным соблазнителем. Впрочем, так же трудно было бы отнести его и к разряду женоненавистников. И тут губернатора осенило — у него возникла замечательная идея, и он, как человек действия, решил немедленно осуществить задуманное. Решил поехать на аукцион, причем незамедлительно. Карета покатилась.

Однако ехать в экипаже сквозь толпу и не передавить при этом добрый десяток людей — задача невыполнимая. Раздраженный вынужденной задержкой, губернатор прошептал что-то вознице и, покинув экипаж, зашагал к помосту.

Каролина, прислонившись к столбу, поддерживающему тент, натянутый над помостом, наблюдала за приготовлениями. Рядом с ней стояла Пенни, внимательно оглядывавшая площадь. Товарки по несчастью вели себя по-разному. Некоторые из женщин уже не первый раз участвовали в подобных торгах, и сейчас, не теряя времени даром, кокетничали напропалую, надеясь привлечь внимание достойного, с их точки зрения, покупателя. Каролина же, приподнявшись на цыпочки, искала в толпе того, кто мог бы ее вызволить. Ах, вот и он, Келлз! Он здесь, явился помочь ей! Но Боже, как искусно он играет роль стороннего наблюдателя! Его внешняя (разумеется, только внешняя) невозмутимость даже немного пугала Каролину. Впрочем, долой сомнения! Сейчас он сделает то, что должен сделать: выкупит ее, увезет с собой, и все пойдет у них по-старому.

Но как же Пенни?! Кому, как не Каролине, прийти сейчас на помощь сестре? Келлз должен ее понять!

— Мы сестры! — закричала Каролина. — Нас должны продавать вместе.

— Что это ты раскричалась? — спросила Пенни. — Чего ты от них хочешь?