Песня Обманщика (ЛП)

— И никогда не мечтай о том, чтобы пить эль, если только нам обоим не предложат этот напиток, — сказал Один, повторяя клятву, которую мы дали, когда клялись стать кровными братьями. Клятву, которая сделала меня одним из Асов Асгарда. Бледный глаз Одина сверкнул. Какого хрена он тут делает? — подумал я. Я никогда толком не мог его понять.

Один пробыл там несколько часов, достаточно долго, чтобы помешать мне закончить крышу, и к тому времени, когда он ушел, я все еще не был близок к разгадке причины его визита.

Надоедливый старый засранец, подумал я, лежа на спине на промерзшей полу хижины и глядя, как мерцают холодные звезды сквозь дыру в крыше. 

***

Я закончил строить хижину чуть меньше чем за месяц, хотя мне потребовалось еще несколько дней, чтобы усовершенствовать интерьер. Деревянный помост, который я накрыл пуховыми матрацами из Вал-Холла, занимал целую половину помещения, и я набил его мягкими льняными простынями и теплыми мехами. На самый верх я положил свой драгоценный мех ледяного медведя, задаваясь вопросом, помнит ли Аня, как занималась любовью в то последнее лето. Затем я откинулся назад и критически осмотрелся. Это было похоже на идеальную спальную платформу. Не то чтобы я ожидал, что буду там много спать.

Я соорудил стол и приладил его к изгибу стены. В последнюю минуту я украл три золотые тарелки из Вал-Холла и связал их с Асгардом, чтобы они наполнялись едой каждое утро и вечер. Я поставил свечи из пчелиного воска в альковы, расставленные вокруг кровати, зажег огонь в камине и удовлетворенно отступил назад.

Была уже поздняя ночь, но я устал ждать. Я прошел через замерзшие поля в город и вошел в длинный дом. Пока я шел по всему дому, тихо напевая, в очагах вспыхивали огни. «Шиповник и Роза».

Через несколько мгновений спустя раздался голос Ани, тихо вторя припеву, перекрывая храп и стоны спящих смертных. После того, когда она отодвинула занавеску у своей койки, в длинном доме раздался тихий шорох, и я услышал мягкое эхо ее шагов. Она обняла меня сзади, тугой изгиб ее груди прижался к моему позвоночнику. Мое сердце распухло.

— Приведи Фалура, — прошептал я. — Я хочу кое-что показать вам обоим.

Она нежно поцеловала меня и исчезла во мраке, вернувшись через минуту с мужем. Увидев меня, он стер с глаз остатки сна и ухмыльнулся, как сумасшедший. О, они были великолепны! Я прижал их к груди и боролся с мгновенным желанием трахнуть их обоих прямо посреди длинного дома.

Я никогда не использовал магию, чтобы перемещать кого-то из людей, но ночь была холодна, и я хотел произвести впечатление на своих любовников. Поэтому я потянул за нити магической энергии и провел всех троих внутрь дома, который я построил.

Огонь камина и свечи заливали маленькую круглую комнату теплым золотистым светом. Далекий стук волн заглушил вздохи обоих моих смертных любовников.

— Это что, магия? — наконец произнес Фалур.

— Просто некое теплое местечко, — ответил я. — Если, конечно, вы не предпочитаете лодочный сарай?

Аня очень медленно обошла комнату, проводя руками по камням и мехам, касаясь восковых свечей в нишах.

— Это потрясающе, — прошептала она.

Для тебя, подумал я. Это все для тебя.

— Меда? — спросил я.

Я украл три кувшина из Вал-Холла. Они были связаны с Асгардом, поэтому никогда не пустовали. Аня и Фалур предпочли сесть на кровать, а я снял плащ и расстегнул рубашку, прежде чем взять себе кувшин. Взгляд Фалура задержался на моей груди.

— Мне кажется, — медленно произнес я, пробегая глазами по их телам, — что я совершил ошибку.

Фалур с трудом сглотнул, и у Ани перехватило дыхание. Я сделал большой глоток из своего кувшина, оттягивая момент, когда мед распространял тепло по моему телу. Затем я поставил бутыль на пол и заполз на кровать, в пространство между ними.

— Я обещал научить Фалура, — сказал я, и мой голос уже был полон желания, — как доставить удовольствие его прекрасной жене. Но, похоже, мы только начали эти уроки.

Я поцеловал их обоих, сначала Аню, а потом Фалура. Поцелуй Ани был глубоким и жадным, а Фалура казался почти ошеломленным. Затем я стянул с головы Ани ее спальный платок и прижал ее к матрасу, покрывая поцелуями шею и грудь. Изгиб ее беременности эхом отражался от полных грудей. Черт возьми, но она была великолепна!

Когда Аня лежала перед нами, обнаженная, купаясь в мягком свете свечей, ее ноги были раздвинуты, а щеки раскраснелись, я отступил назад. Фалур уже стянул с себя рубашку. Он наблюдал за женой, слегка приоткрыв губы, а его член напрягся под мягким льном брюк.

— Поцелуй ее, — сказал я.

Фалур склонился над грудью Ани, но я оттащил его назад.

— Нет. Поцелуй ее здесь.

Я просунул голову Фалура между бедер Ани и наклонился к нему.

— Поцелуй ее вот так, — сказал я, проводя губами по волнистым волосам, вьющимся вокруг Аниного лона. О, черт, она так хорошо пахла. Я погрузился глубже, прижимаясь губами к ее половым губам, позволяя теплу и аромату ее сладости окружить меня. Где-то надо мной Аня застонала от удовольствия.

Я отстранился, указывая на Фалура.