Песня Обманщика (ЛП)

Сигюн закрыла книгу и повернулась ко мне, ее улыбка была подобна облакам, поднимающимся после шторма.

— Я впечатлена.

Ее губы были действительно очень красивы. Мне почти захотелось наклониться и дотронуться до них. «Целуй меня, когда захочешь», — сказала она мне на следующее утро после того, как я спас Идунну. Как идиот, я думал, что никогда больше не захочу никого целовать. Но, наблюдая, как ее губы раздвигаются в сладкой улыбке, я поймал себя на том, что гадаю, каковы они на вкус. Будут ли поцелуи Сигюн мягкими и сладкими, из тех, что всегда заставляют тебя хотеть большего?

— Я больше не использую свою магию в качестве оков, — сказала она. — По крайней мере, не с людьми. Это было слишком…

— Иссушает? — предложила я, когда ее голос дрогнул.

— Да. Мне требовалось много усилий, чтобы сковать другого человека.

— Ну, конечно, — сказал я. — Наложение чар на кого-то другого толкает твою магию против их собственной, если только они не сотрудничают. Это невероятно опасно.

— Ну, это была настоящая война. — По ее тонким чертам пробежала тень, и я решил сменить тему разговора.

— А каким он был? — спросил я. — Человек, которого ты любила в Мидгарде. Рагнавальдр?

Эта мягкая улыбка вернулась, когда она повернулась, чтобы посмотреть на свои колени, где цветок, который я сорвал для нее, лежал в ладони. Она провела пальцами по его мягким розовым лепесткам.

— Он был похож на тебя, полагаю, — сказала она, ее голос был мягок, как лепестки цветка. — Пожалуй, не так умен. Забавный. Очаровательный. — Она сделала паузу, затем посмотрела на меня с застенчивой улыбкой. — У него тоже были рыжие волосы.

— Счастливчик, — сказал я, не подумав.

Ее щеки покраснели, но глаза потемнели.

— Возможно. Чем старше я становлюсь, тем больше боюсь, что на самом деле была влюблена в то, как он меня видел. Он думал, что я такая сильная, такая мудрая. Если бы я сказала ему, что развешиваю звезды по небу Девяти миров, он бы мне поверил.

Она вздохнула, все еще глядя на покрытые пыльцой тычинки розы, уютно устроившиеся у нее на коленях.

— Конечно, он считал меня богиней. И теперь, спустя столько лет, я беспокоюсь, что это то, что я действительно любила. Мое отражение в его глазах.

Сигюн замолчала. Я пристально посмотрел на нее. Асы никогда так не говорили. Каждый разговор, который я когда-либо вел в Асгарде, был своего рода переговорами, противопоставляющими мои потребности и желания нуждам и желаниям всех остальных.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросил я. — Чего ты от меня хочешь?

— Хочу от тебя? — Она снова засмеялась тем чистым, золотистым смехом, который танцевал в грохоте прибоя под нами. Ее губы, как я понял, были почти того же нежно-розового оттенка, что и роза у нее на коленях.

— Я помню, как ты пришел в Асгард, — сказала она. — Один сделал из этого такую постановку. Собирает нас всех вместе, представляя тебя как того, кто поможет ему построить Вал-Холл. А потом ты погасил все огни и снова зажег их одновременно.

— Я все помню.

Она снова рассмеялась, но на этот раз мягче, и ее взгляд скользнул по океану. При этих словах моя грудь странно дернулась; я с удовольствием наблюдал, как она улыбается мне мягкими складками губ.

— Ты был таким красивым. Столь юным. Ты заставил всех смеяться. Я подумала: «О звезды, они собираются съесть этого бедного мальчика живьем».

Она замолчала, и ее большой палец погладил цветок розы на коленях.

— Но ты остался. Ты стал умнее. Ты становился все жестче. Знаешь, когда ты возвращался в Вал-Холл, я всегда следила за тобой.

Снова воцарилась тишина. Я поерзал на песке, отбрасывая назад смутные и далекие воспоминания о тех первых годах в Асгарде. Сигюн следила за мной? У меня не было никаких воспоминаний об этом. Все женщины Асгарда казались такими неприступными, такими прекрасными и отчужденными. Пока я не соблазнил Фрейю, я даже не потрудился отличать их друг от друга.

Сигюн вздохнула.

— А потом этот ужасный гном Брок зашил тебе губы. — Она вздрогнула, и песок подо мной стал еще холоднее. — И они смеялись. Точно так же они смеялись надо мной, когда я умоляла дать мне одно из яблок Идунны, чтобы спасти Рагнавальдра.

Она понизила голос и закрыла глаза.

— Я ненавидела их, Локи. В тот момент я ненавидела их всех. Вы с Одином вместе построили Вал-Холл, и посмотри, как они отплатили тебе. В ту ночь мой разум, наконец, понял то, что сердце решило давным-давно, возможно, даже в ту первую ночь, когда ты пришел. — Она сделала паузу, и мир, казалось, застыл вокруг нас в ожидании.

— Я поняла, что лучше буду стоять с тобой, чем с ними, — закончила она, открывая глаза на волнистую гладь залитого солнцем моря.

Я присвистнул, протяжно и тихо.

— И все это время? И за все это время ты ни разу не сказала мне и двух слов?

Мягкие губы Сигюн изогнулись в застенчивой улыбке.

— Я не хотела быть просто твоей любовницей. Я решила подождать, пока Один подойдет к тебе, чтобы прояснить свои намерения. — Ее глаза снова метнулись к коленям, и она прикусила нижнюю губу. — Очевидно, это была ошибка.