Песня Обманщика

Конечно. Как глупо с моей стороны было удивляться. С того самого момента, как я впервые увидел ее собирающей ягоды в густом солнечном свете середины лета, я знал, что этот день наступит. Мы принадлежали к разным мирам, и мне нечего было предложить смертной женщине с ребенком.

Только идиот может думать иначе.

— Значит, ты уже показала лодыжку одному молодому человеку в деревне? — спросил я полушутя.

— Да, — ответила она. — Через неделю я выхожу замуж.

Это потрясло меня даже больше, чем известие о ее беременности. Это было решение, которое я предложил в первый раз, когда мы занимались любовью, но я все еще был потрясен. Возможно, я хотел притвориться, что у моей смертной возлюбленной нет другой жизни, что она существует только для моего удовольствия.

Мысль о том, что она определила ситуацию и нашла выход без моего участия, заставила меня почувствовать себя маленьким и незначительным. Я прикусил язык и проклял себя за глупость. Почему я должен быть для нее чем-то большим, чем просто забавой, только потому, что моя собственная вселенная начала вращаться вокруг нашего совместного времяпрепровождения?

— Поздравляю. — Я заставил себя улыбнуться.

Она снова вздохнула и уткнулась головой мне в плечо. Ее запах окутал меня, тепло и сладость, и безграничное эротическое наслаждение.

— Как бы я хотела, чтобы это был ты, — прошептала она. — Чтобы ты принес мне одно из золотых яблок Идунны и взял меня в жены в чертоги Асгарда.

Шок затопил меня, как ледяная вода. Я оттолкнул Аню от своей груди и повернулся к морю, подальше от ее тепла и мягких изгибов, пока я собирал вместе скрытые нити магии, готовясь уйти.

Мне следовало уйти.

Но Аня обняла меня сзади, и я не мог заставить себя уйти. Не тогда, когда она прикасалась ко мне.

— Прости меня, Огненноволосый, — сказала она. — Простите глупое, девичье воображение.

Мое сердце горело в груди, и я стиснула зубы.

— Сиф была ошибкой, — пробормотал я.

— Прошу прощения?

Я повернулся к ней лицом и взял ее руки в свои. Они были холодными. День уже клонился к закату, и ветер был очень резким.

— Остричь волосы Сиф, — сказал я. — Я сделал это, и это была ошибка. Глупая, дорогостоящая ошибка. Ты же знаешь, что я родился не в Асгарде. Я не Ас и не Ван. Я никогда по-настоящему не стану одним из них. Но если бы я не сошел с ума и не остриг ее волосы… Черт возьми, мне не нужно было наживать столько врагов.

Она нахмурилась.

— Но разве не так Тор получил Мьёльнир? Потому что ты обманул гномов, когда они создали волосы для Сиф?

— Да, но все же. Он был зол на меня, и многие Асы были согласны с ним. — Я сделал паузу, размышляя, как лучше выразить словами мое щекотливое положение в Асгарде. — Золотые яблоки Идунны. Аня, именно так Асы и Ваны остаются молодыми и красивыми. Они самая ценная вещь в Асгарде. Если бы я попытался взять их, если бы я даже выглядел так, будто думаю о том, чтобы взять их, они никогда бы мне этого не простили. Никто никогда меня не простит.

Она вздохнула, уткнувшись мне в грудь. Клянусь Девятью мирами, эта женщина чувствовалась хорошо в моих объятиях.

— И это еще не все. Аня, если меня когда-нибудь примут в чертоги Асгарда, по-настоящему примут как паработая Одина…

— Ты должен будешь жениться на одной из них, — сказала Аня.

Я кивнул, создавая небольшую иллюзию, чтобы скрыть дрожь в моем голосе и слезы, кусающие мои веки.

— Так оно и есть… Так уж устроен мир.

Она поднесла свою холодную руку к моему лицу, обхватив ладонью мою щеку.

— Я понимаю, Локи. Мы не можем бороться с тем, как устроен мир.

Мои иллюзии чуть не рухнули к ногам, когда она прижалась своими мягкими губами к моим. Мое сердце болело, и я жаждал ее так сильно, что это было больно, как осколок стекла, застрявший глубоко в груди. Я пожирал ее поцелуи, толкая на землю, срывая с нее брошь и плащ. Когда я увидел, как ее бледная кожа морщится на холодном ветру, я зажег костры, и мы были окружены жаром и танцующим пламенем, как на жертвоприношении.

Мы провели там всю ночь. Она хотела большего, всегда большего, и я дал ей это. Я заставил себя преодолеть усталость, разжигая огонь и доводя ее мягкое смертное тело до оргазма снова и снова. Свет от моих костров заглушал звезды, но они не могли погасить бледное сияние зари. Я заметил, как оно набухает в небе над ее плечом, когда прижимал ее тело к своему, потирая наши бедра так медленно, как только мог, чтобы вызвать ее оргазм. Мягкий свет восходящего солнца упал на ее золотистые волосы как раз в тот момент, когда она кончила, ее тело напряглось, ее тепло разлилось по мне. Я закрыл глаза, желая умереть прямо сейчас, в момент чистого экстаза.

Аня рухнула мне на грудь, едва приходя в сознание, и я покрыл ее лицо и шею поцелуями. Я попытался помочь ей надеть ее невыносимо сложную смертную одежду, но это было слишком для меня и, в конце концов, мне пришлось довольствоваться тем, что я завернул ее в плащ.