Песня Обманщика

— А ты… — спросила я, но мой голос дрогнул. Я издала звук, который был чем-то похожим на смех и чем-то на крик. — Ты всегда носишь его с собой?

Локи кивнул, и уголки его губ дернулись вверх.

— Теперь это часть моей брони. Вместе с…

Он еще раз потянулся к складкам у своего сердца, потом снова протянул мне руку, сжав пальцы в кулак. Я протянула ему руку, и он раскрыл ладонь, чтобы вложить мне в ладонь что-то мягкое. Я нахмурилась. Это было смятое месиво из ярко-красной ткани. Порыв ветра заставил меня сгорбить плечи от холода, прежде чем я ухватилась за край и встряхнула ткань.

Это было нижнее белье. Женское нижнее белье. Какого черта?

Я смотрела с полнейшим недоверием на выцветшее красное белье, радостно развевающееся на ветру. Белье было не особенно сексуально и было похоже на простые хлопчатобумажные трусы. Простые хлопчатобумажные трусы из «Хейнса», из тех, что продаются в пластиковой упаковке по шесть штук в магазине «Уолл-Март». На самом деле, они выглядели так же, как и те, что я буду носить. Или что-нибудь такое, что я носила бы тогда, в Чикаго, когда была одинока и без гроша в кармане.

— Это… мои?

Локи вытащил нижнее белье из моей руки и засунул обратно в какой-то потайной карман на груди.

— Точно.

— Ты носишь мои трусы в своих доспехах? Какого хрена?

Его глаза потемнели.

— Я забрал их у тебя, когда начали собираться тучи Рагнарека. Я хотел умереть в Вигриде, держа в руках что-то твое.

— О. — Я быстро заморгала, пытаясь прочистить глаза. Я не была уверена, что это делало все это более или менее жутким. — Черт. А что еще ты там носишь с собой?

Намек на улыбку тронул уголки его губ.

— Только это.

Он даже не пытался скрыть квадрат бледной ткани, который вытащил из складок доспехов. Он распахнулся на ветру, давая мне возможность увидеть бледно-розовое и нежно-зеленое, когда я взяла его из протянутой руки. Ткань казалась легкой и невесомой, словно сотканной из паутины. Я разгладила ее на ладони, хотя складки остались, чтобы показать, где она была сложена в плотный квадрат.

Ткань была покрыта крошечными стежками — такая аккуратная, ровная работа ассоциировалась у меня с машиной работой. Но было что-то органическое в этой форме, что-то нежное и даже любящее, что заставило меня думать, что это должно быть ручной работы. Я повертела ткань в руках, рассматривая красочное изображение со всех сторон.

Это был настоящий цветок. Пять наложенных друг на друга розовых лепестков развернулись вокруг пылающей желтой сердцевины. Нити были такими тонкими, что я почти видела, как тычинки склонились над лепестками. Зеленые листья покровительственно переплетались над и под розовым цветком.

Я очень осторожно коснулась шва кончиками пальцев. Это было похоже на дикую розу, которая росла густыми клубками по всему пляжу дюн от Сан-Диего до Сиэтла. Мне показалось странным так тщательно и красиво изобразить такой обыкновенный цветок.

Мой взгляд блуждал от вышитого цветка в руках к могильным холмам, которые стояли между мной и бурлящим океаном. Покрытые травой насыпи должны быть Аня, Фалур и ребенок. Но открытые камни, холмик, который еще не успел превратиться в почву?

Локи уже был женат раньше. Все мифы и легенды упоминают его жену Сигюн, заклинательницу оков. Сигюн Верную. Прекрасную женщину, которая была связана с Локи под землей, когда Асы и Ваны заключили его в тюрьму за смерть Бальдра. Эдды рассказывали это так, словно она сама захотела быть с мужем, и называли ее богиней верности.

Локи рассказал мне совсем другую историю, однажды в холодный день Святого Валентина в Чикаго, когда мы гуляли по замерзшему берегу озера Мичиган.

Локи сказал, что Сигюн не выбирала свою судьбу, что она оказалась в ловушке. В конце концов, после столетий мучений и бесчисленных неудачных попыток бежать, они решили покинуть яму вместе, если не телом, то духом.

Локи признался тихим и ровным голосом, что они выпили яд одновременно. В тот момент по его щекам текли слезы. Но он убил только ее.

— Сигюн? — тогда спросила я. Мой голос дрожал. Я попыталась сделать вид, что это всего лишь ветер.

— Да. Сигюн. — Его губы изогнулись в нежной, тайной улыбке, которая заставила меня почувствовать себя так, словно я проглотила битое стекло.

Внезапно мне больше не захотелось прикасаться к этой мягкой ткани. Я протянула руку Локи, и он вытащил красиво вышитую розу из моих пальцев, аккуратно сложил ее и спрятал обратно в потайной карман доспехов. Меня поразило, что Фалур и Сигюн сделали для него нечто прекрасное, некий художественный труд любви и таланта.

А от меня он получил грязное нижнее белье.

— Ты бы хотела услышать остальное? — спросил Локи.

Его голос заставил меня вздрогнуть от жалости к себе. Я поежилась от ветра. Солнце здесь светило ярко, но мне было так холодно, что тяжелый меховой плащ мало что мог смягчить.

— Конечно, — ответила я.