Песня орла

– Со мной все, все в порядке! – с жаром уверила братьев Линет. – И ведь Алан знает, что я покинула замок по доброй воле! – Мальчик, услышав такое признание, покраснел как маков цвет и опустил глаза. – Но почему вы ушли? Вдвоем?

– Марк не мог меня убить, как ни настаивал на этом дядя Озрик. И мама его говорила то же самое, ну мама Марка… – Но старший брат, раздосадованный таким громогласным объявлением своей любви к младшему, любви, заставившей его пойти даже наперекор родительской воле, решил побыстрее сменить тему на более в настоящий момент важную.

– Кузен Райс схвачен теми же людьми, что обязаны были изловить и нас?

А дело было вот в чем. Дэвид, присутствовавший при разговоре Таффа с женщинами, который поверг Гранию в такой ступор, сразу же сообразил, о ком идет речь, и, сломя голову, помчался в лес, где, как он знал, прячутся оба брата. Мало задумываясь о том, по чьей воле добровольно живут они здесь, Дэвид хотел лишь одного: уговорить своего приятеля вместе с его единокровным братом выйти из своего убежища, чтобы и Райс, и Оувейн смогли вернуться домой.

И вот все трое стояли теперь в главном зале дома Райса, и Марк с удивлением слушал, как и Алан и Линет говорят исключительно на английском – а он даже и не подозревал о том, что они знают какой-нибудь другой язык, кроме родного норманнского.

Линет, не выпуская рук обоих братьев, поспешно поведала им весь свой предыдущий спор с Гранией, но никакой поддержки так и не получила.

– Я также считаю твое возвращение в Рэдвелл неразумным. Озрик ни на секунду не ослабит своей железной хватки над узниками до тех пор, пока не получит награду, причитающуюся ему за помощь в поимке кузена.

– То есть меня. – Голос Линет был спокоен и сух.

– Что?! – Соболиные брови Марка соединились в суровую, идеально ровную линию.

– Как? – эхом повторила и Грания, мгновенно догадавшаяся о той причине, которая заставила брата поместить свою возлюбленную в монастырь, под защиту влиятельной тетки.

– Я и есть та награда, которую отец обещал Озрику, – тихо объяснила Линет, переводя взгляд с подруги на брата. – По крайней мере, таким было условие абергельской битвы. Тем утром Райс должен был быть убит, а я благополучно выдана замуж за Озрика. Не знаю, как отец тогда выкрутился, ибо дядя и впрямь имеет над ним огромную власть, благодаря тому что отец нарушил клятву, данную им старому сакскому лорду.

Грания с интересом слушала раскрывающиеся семейные тайны, но все же время сейчас было не для них, и она прервала Линет:

– Так если не в Рэдвелле, то где же содержатся заложники?

– Как я уже говорил, – Марк чуть подался вперед, и насмешливая улыбка, которую так удивительно верно передавал Алан, когда передразнивал обоих братьев, блеснула на его смуглом лице, – и Райса, и Оувейна держит дядя Озрик, но, я думаю, отнюдь не на своих территориях, ибо опасается намерений моего отца во что бы то ни стало покончить с Орлом…

– Но где же? Где?! – Горячность Грании говорила о том, что она ни при каких трудностях не откажется от попыток высвободить любовника и брата.

Марк внимательно посмотрел куда-то в глубину зала, где у стены молча и неподвижно стоял старый Тафф, в котором с первого взгляда угадывался старейшина и предводитель, а затем задал ему единственный лаконичный вопрос:

– Где была встреча с дайфиссцем?

Пайвел тут же перевел вопрос отцу. Полученный ответ лишь усугубил циничную и холодную улыбку Марка.

– Так я и думал. Земли приданого матери лежат как раз на границе Рэдвелла; там и спрятаны ваши заложники.

– Тогда мы соберем армию и возьмем их силой! – Грания, казалось, жалела лишь о времени, которое придется потратить на сборы вооруженного отряда.

Марк рассмеялся, но смех его был невесел.

– Дело не так просто, как кажется. Никакого укрепленного замка там нет. Есть сарай побольше других, но в нем Озрик держать пленных не станет, это было бы слишком глупо. Наверняка они спрятаны в одной из многочисленных жалких лачуг, разбросанных по всей долине…

– И как же тогда нам вычислить, где они? – Линет нетерпеливо прервала брата, и он с любопытством оглядел ее с ног до головы.

– А ты действительно этого хочешь?

– Больше жизни!

Марк скривил губы, неожиданно обнаружив в тихой сестренке такую глубину чувств, что сумела прорваться даже в двух коротких словах.