Песня русалки

Я посмотрела на родичей. Гаркон стал хмурым, как морская черепаха, а дядька недоуменно приподнял брови. Только двоюродные братья остались, как всегда, невозмутимы. Но мой ответ не зависел от их мнения, а шел от сердца.

– Да, хочу.

На этот раз улыбка короля была такой широкой, будто ему только что подарили еще одно королевство с богатой казной. Но он ловко свернул тему беседы. Дальнейший завтрак прошел за светской бессмысленной болтовней, уже хорошо знакомой мне по поместью бургграфа. Единственное, что я вынесла из этого разговора, – то, что мы с родичами пробудем гостями в королевском замке еще как минимум пару дней.

Когда мы вышли из малого зала, Гаркон первым делом спросил:

– Кто такой Анкер?

Я смотрела, как уходят по коридору вперед дядька с братьями, и тянула с ответом, не зная, что сказать. Не потому что хотела соврать, а потому что не знала, какую правду выбрать. Мой спаситель? Не совсем друг, но и не совсем любовник? Управляющий борделем, каким-то образом связанный с королем?

– Человек, который многое сделал, чтобы я не пострадала, – произнеся это, я невольно поморщилась. – Забери меня шторм, как по-идиотски звучит… Гарки, я не знаю, как лучше объяснить. Видимо, нужно рассказать всю историю…

Лицо Гаркона всегда было переменчиво, как море. Вот и сейчас настороженность в его взгляде испарилась мгновенно, тут же сменившись сочувствием.

– Непоседа, ты же знаешь, что все можешь мне рассказать. Я всегда выслушаю тебя и никогда не буду осуждать. Даже если мне что-то не понравится, – его голос был мягок и бережен, так же как и прикосновение руки, обвившей мою талию.

Прижавшись к нему сбоку, я закрыла глаза и глубоко вдохнула, слушая тихий перезвон колокольчиков в его волосах. Знакомый с детства звук, родной запах и тепло крепкого тела дарили мне чувства спокойствия и защищенности. Я знала, что Гаркон меня не осудит, и не хотела рассказывать подробности только потому, что понимала – когда он все узнает, больно будет нам обоим.

– Да, конечно, все расскажу. Только давай пойдем куда-то, где мы сможем спокойно обо всем поговорить.

Он на мгновение задумался.

– Выбор не так велик. Не знаю, где твои покои, мои недалеко, но по пути я видел дверь в оранжерею. Она не выглядела многолюдной. Хочешь, пойдем туда?

– Да, давай.

В длинном узком зале прятался зеленый сад. У стен пышно цвели кустарники, гибкие лианы обвивали стоящие в нишах мраморные статуи, высокие деревья пытались дотянуться до стеклянного потолка, не доставая до него ветвями совсем чуть-чуть. Между зелеными зарослями проглядывали аккуратно присыпанные песком дорожки. По одной их них мы и пошли с Гарконом, пока тропинка не привела нас на небольшую площадку с маленьким фонтаном и скамейкой, уткнувшейся спинкой в густые кусты. Место выглядело довольно уединенным – именно таким, какое мы и искали.

Гаркон первым опустился на деревянное сиденье скамейки и качнул головой, приглашая меня присесть рядом. Разговор предстоял непростой, но я не стала медлить и оттягивать его. Не стала и отводить взгляд, смело вложила свою руку в ладонь Гаркона и, глядя ему в глаза, рассказала все с самого начала, не упуская ни одной подробности.

Про длинное плавание на корабле в одной каюте с капитаном Скаллом, когда я первые ночи не могла сомкнуть глаз, боясь, что он в любой момент может передумать меня продавать. Про торги, на которых я думала, что мне улыбнулась удача, но она прошла мимо. И все же, как потом выяснилось, мне повезло, что меня купил именно Анкер, и я попала в «Перо и лилию». Про тот вечер, конечно, тоже все рассказала. Щеки горели от стыда, но я не стала утаивать и придумывать оправданий. Лицо Гаркона застыло, а губы сложились в тонкую нить, но он только кивнул и крепче сжал мою руку, словно безмолвно прося продолжать. Правда, про вечер и танец я сказала вскользь, упомянув только медальон, подаренный Анкером. А вот то, как меня продали в дом бургграфа, как мне там жилось и почему не удалось бежать, рассказала подробно.

– Я знаю, что это отродье осьминога взяли люди короля. Ты не представляешь, как мне жаль, что я не успел добраться до него первым, – прошипел Гаркон, яростно сверкая глазами.

– Шторм с ним, с бургграфом, в любом случае он получит по заслугам. Насколько я поняла, он замешан в чем-то серьезном… Мне, по сути, он никак не успел навредить.

– Ты это называешь «никак»? Непоседа, видела бы ты свое лицо! А точнее, его выражение. Да я готов разорвать его на тысячу маленьких бургграфов только за то, как изменился твой взгляд!

– Не один бургграф виноват в том, что мое лицо потеряло беззаботность, Гарки. Если честно, я больше виню пиратов. Тех мерзавцев, которые подстерегли нас на острове. А сильнее всего я ненавижу того, кто спустил тетиву. Я же поверила в то, что ты мертв. Первое время не могла, не хотела, а потом отчаялась и поверила, – мой голос задрожал, а щекам стало холодно от слез. – И себя я тоже ненавижу за это. Радость от того, что ты жив, отравляет чувство вины за то… что я так быстро забыла тебя.