Песня серебряных горнов

…Последние минуты у моря! Антон читает стихи, рассказывает увлеченно о чем-то. Взволнованно звучат слова пионеров: так жалко расставаться и так глубоко задевает это томительное и быстрое прощание с искрящейся водой, с прекрасными горами, с товарищами.

«А в это время, — рассказывает мне Руфина, рассказывает с подчеркнутой обидой, — я вошла в спальные комнаты и снова увидела беспорядок: койки плохо заправлены, кое-какие вещи разбросаны. Мне очень обидно стало. Ведь все тридцать дней пошли насмарку… А потом, когда увидела, какие радостные лица у ребят, когда они возвращались с моря, я, конечно, виду не подала, что обиделась… Но потом Антону обо всем рассказала. Он согласился со мной…»

Вспомнилась мне в связи с этим одна деталь из опыта Макаренко. Прощался он тогда со своими питомцами. Переводили его из этой колонии в Киев работать. Он прощался с детьми. Говорил последние слова и вдруг обратил внимание на пыль на рояле. Прервал он свою речь и говорит: «Кто дежурный сегодня?» Ему ответили. И он приказывает: столько-то нарядов вне очереди…

Можете представить себе эту остропронзительную тишину, в которой звучал его голос. Ведь в этой детали весь его принцип работы с детьми сверкнул. С одной стороны, необыкновенная любовь к ребятам, с которыми ему было трудно расстаться, трудно даже было говорить, а с другой стороны — он оставался таким же строгим и требовательным, каким его знали и любили воспитанники.

Но одно дело — верность принципу, который отражает педагогический закон: быть требовательными и справедливыми, а другое дело — отстаивать принципы собственного производства, направленные на то, чтобы тешить свое самолюбие. Нет, права, наверное, Руфина была в этой ситуации. Но и Антона я готов защищать, потому что сам факт такого не выспреннего, а прекрасного прощания с морем, с Артеком через море нужен был как заключительный аккорд в симфонии, как последний мазок в картине. Я готов защищать Антона потому, что сам всегда придерживался принципа: «Лучше проиграть в малом, но выиграть в большом».

А возможно, этот принцип неверен. Может быть, и такой принцип есть: «Надо выигрывать и в малом, и в большом». Наверное, это самая наилучшая позиция, которая может удовлетворить всех, в том числе и Антона, и Руфину. Все в этом конфликте закономерно, естественно. Одна только есть шероховатость, за которую цепляется мое сознание, например. А шероховатость эта звучит в словах Руфины, которая сказала: «Не пошла я тогда к морю»… Ведь понимаете вы, что в этой фразе сказано: «Не пошла я тогда к морю: не захотела я увидеть живые глаза ребят, не захотела порадоваться и той восторженности, которая исходила из Антона и которая сделала его прекрасным воспитателем-вожатым… Не пошла!»

Вы спросите: «А как бы поступил я?» Отвечу: «Я бы пошёл к морю, возможно, в крайнем случае отправил бы дежурного, а может быть, и нет. Может быть, придя с моря, я потребовал бы от ребят быстро выполнить то, что они не успели сделать раньше. Но я постарался бы преодолеть и заглушить голос моего самолюбия и постарался бы перевести себя на ту ноту высокой восторженности, на которой оказался Антон с ребятами. А разве вы по-другому мыслите?»

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДЕТИ! А. Чернышев, заместитель начальника Главного управления Всесоюзного пионерского лагеря «Артек» Е. Васильев, начальник дружины «Лесная»

Подходят к симферопольскому перрону пропыленные ветрами расстояний поезда.

Опускаются на бетон крымского аэропорта самолеты, несущие на крыльях капли кучевых облаков.

Белоснежные корабли бросают якоря в теплой гавани, у причалов по-южному яркой и шумной Ялты.

Завершаются сухопутные, воздушные, морские дороги, начавшиеся у сопок Приморья и в дубравах Белоруссии, у кромки северных льдов и в горах Памира, у небосклонов Нью-Йорка и в деревушках африканской саванны, на берегах Ганга и Нила, Дуная и Амазонки, в разных уголках нашей большой, разноликой планеты.

Дороги, ведущие в Артек — страну юных граждан разных стран.

ПРАЗДНИК МИРА И ДРУЖБЫ

В час встречи Артек слышит польское «дзень добры», финское «тере!», немецкое «гутен морген!», французское «бонжур!», английское «ол райт!», слышит слова привета на десятках языков и наречий. И говорит своим разноязыким, разноплеменным новоселам:

— Здравствуйте, дети!

Вы приехали, и отныне мои хозяева — это вы.

Вы вступили на мою землю, и отныне Артек — это вы. Здравствуйте, дети!

И они растекаются по его корпусам и дорожкам, заполняют побережье. Солнечные летние дни и звездные крымские вечера сливаются в десятки встреч, узнаваний, открытий.

Зажигают костры и слушают говор черноморских волн.

Уходят в походы и возвращаются, переполненные впечатлениями.

Спрашивают и отвечают, обмениваются значками, сувенирами.

Спорят, рассказывают о себе и слушают о том, как живут другие.

Переживают часы общей радости. И минуты общей скорби, общего гнева.

Поют и водят веселые хороводы.