Песня сирены

— Как бы мне хотелось быть немного моложе, чтобы встать против него! — воскликнул дед. — Как ты думаешь, Карл, много этих якобитов?

— Много их сейчас во Франции, но, думаю, они часто приезжают и сюда… шпионят.

— И мы позволяем им, делать это?

— Но они приезжают тайком. Ведь это так легко сделать: их доставляет сюда маленькое суденышко… к пустынному берегу причаливает лодчонка, и вот они здесь.

— Но что они делают? — спросила я.

— Прикидывают возможности победы, выясняют, сколько у них сторонников. Можешь мне верить, таких довольно много. Они решают, где лучше высадиться, если вернуться с армией. Им нужно знать, где у них больше всего шансов на удачу.

— Но неужели мы ничего с этим не можем поделать? — спросила Харриет.

— Ну, у нас тоже есть свои шпионы, и немало… даже при дворе в Сен-Жермене. Нам надо добраться до зачинщиков, до тех, кто стоит во главе всего заговора, вроде лорда Хессенфилда.

— Этот человек! — воскликнул дед. — Северные Хессенфилды. Они всегда были католиками, они строили заговоры еще во времена Елизаветы и пытались сбросить с трона Марию Шотландскую.

— Тогда неудивительно, что он является одним из главарей якобитов, — произнесла я, в глубине души надеясь, что голос мой прозвучал естественно.

— Теперь это уже не просто религиозный конфликт, — сказал Эдвин. — Да, религия сбросила Якова с престола, но теперь вопрос заключается в правах. Многие говорят, что настоящий король — Яков, а его сын Яков — третий в этом роду. Это звучит резонно, и, если бы Вильгельм и Мария не отобрали у Якова корону, этот юноша, называемый Яковом III, был бы нашим следующим королем.

— Ты говоришь, как якобит, — буркнул дед.

— Нет, не совсем, — сказал Эдвин. — Я просто излагаю факты и вижу резон в действиях Хессенфилда и ему подобных. Они искренне верят, что сражаются за правое дело, и нам понадобится много сил, чтобы остановить их.

— Хессенфилд выкрал из Тауэра генерала Лангдона и переправил во Францию, — заметил отец.

Я была настолько взволнована, что даже не осмелилась говорить. Я чувствовала, как Харриет наблюдает за мной.

— Очень смелый шаг! — сказал Карл. — Таких, как он, надо остерегаться, и с такими людьми приходится считаться.

— А таких множество, — добавил Эдвин. — Все они — очень преданные люди, иначе они бы не жертвовали всем ради дела, которое почти проиграно.

— Да, — заметила Харриет, — но они-то совсем не считают, что уже проиграли.

— Но это очевидно. На троне — Анна, а против них сражаются такие люди, как Мальборо.

На некоторое время за столом воцарилась тишина, после чего все вернулись к обсуждению местных вопросов.

Я сказала, что собираюсь продать Эндерби-холл, и все приветствовали мое решение.

— Наконец-то, ты решилась, — сказал дед.

— Интересно, кто его купит? — подумала вслух мать.

— Это будет не самое лучшее приобретение, — подтвердила бабушка. — Мрачный, старый дом, который долгое время пустовал…

Я взглянула в сторону Дамарис, которая улыбалась Клариссе.

— Она спросила, что такое «мрачный»? Я повернулась к матери.

— Ты покажешь его, если кто-нибудь вдруг захочет осмотреть дом?

— Кто-нибудь из нас обязательно поможет, — ответила она.

— Нам тоже потребуются ключи, — заметила бабушка. — Покупатели наверняка приедут сначала сюда.

Мы поговорили еще немного о других проблемах. Я была довольна исходом разговора. Судьба Эндерби-холла также волновала меня, как и разговор о Хессенфилде и якобитах, правда, немного в другом смысле.

Шли недели, а мы все гостили в Довер-хаусе. Отношение ко мне Дамарис не изменилось. Она была безразлична, словно не замечала меня вовсе, и когда я вспоминала, какой она была раньше, то чувствовала, что теперь я общаюсь с совершенно другим человеком. Но наедине с ней я ни разу не оставалась и часто задумывалась, что было бы, останься мы с ней вдвоем, но попробовать этого мне совсем не хотелось.

Наступил август, и до нас дошли известия о победе герцога Мальборо под Бленхеймом.

В Зверели царила радость, а Карл и Эдвин разыграли всю битву на обеденном столе, используя посуду для обозначения войск и пушек.

Это было значительной победой. Этой битвой король Людовик хотел поставить под угрозу Вену и тем самым ударить в самое сердце Австрии, но Мальборо вновь сорвал все его планы — французские войска в Бленхейме были окружены и, в конце концов, сдались. Остальные французы не смогли противостоять кавалерии Мальборо и вынуждены были отступить за Рейн.

Прислушиваясь к бурному веселью, царящему в Эверсли, я думала, как эти новости повлияют на Хессенфилда.

Однажды я поехала вместе с матерью и Ли осмотреть Эндерби-холл.

Снова я стояла в том зале с его странной, зловещей атмосферой. Я заметила, что мать и Ли испытывают то же самое.

— Пойдем! — резко сказала мать. — Давайте осмотрим дом и побыстрее покончим с этим.

Мы пошли по комнатам. Я вошла в спальню, которая для меня была полна воспоминаниями.

— Какая прекрасная кровать! — заметила мать. Думаю, тот, кто купит этот дом, захочет приобрести И всю обстановку.